Эпоха Отрицания - [60]

– Вы его опознали? – спросил Джонсон.

– Я описала его так: белый, за сорок, волосы с сединой – но для сравнения и идентификации данных оказалось слишком мало. А еще он хорошо знал, как не попасть под уличные камеры.

– Дело по-прежнему открыто, – сообщила Вейл.

– Наполовину открыто, – поправила ее Рейчел и, видя, что ее собеседники сбиты с толку, пожала плечами. – Да перестаньте. Это Полсон включил мое имя в пресс-релиз. Для всех, кто почитал мучеников Бишопа и Миттага, я была сущим дьяволом. Вы бы видели угрозы на моей странице в «Фейсбуке» до того, как я ее закрыла. – Похоже, сказанное не произвело впечатления, так что пришлось объяснить попроще: – Скорее всего, мы никогда не узнаем, кто стрелял в меня, но зато нам точно известно, что он из «Бригады».

– Да, пожалуй – согласился наконец Лайл, и Сара тоже кивнула. Прю не рассказала, что совсем не почувствовала страха, когда в нее стреляли, а просто испытала что-то вроде замешательства. По-настоящему она испугалась лишь однажды, на следующий вечер, когда пришла в себя после операции и увидела сидящего на стуле Грегга. Она даже дернулась, порываясь отстраниться от него, но раненая нога оказалась плохой помощницей. Об этом написали в газетах, сказал ее бывший муж, объясняя свое появление, а когда он кивком указал на принесенный букет лилий – это придумала Маккензи – и наклонился, чтобы поцеловать ее в лоб, Рейчел едва не вырвало. Веру в доброту Грегга Уиллса она утратила давно, потому что знала, как быстро эта доброта скисает.

– Знаете, – сказала Прю, стремясь поскорее прогнать мысли о своем бывшем, – возможно, мне даже пошло это на пользу. Ну то, что меня подстрелили. Агента, словившего пулю за команду, труднее упечь за решетку.

Ее коллеги снова не нашлись что ответить, а потом Джонсон посмотрел на часы. Рейчел взглянула на свои – было почти полпятого. Значит, они проторчали в этой дыре едва ли не целый день.

– Закончили? – спросила она.

Столичные эмиссары снова переглянулись.

– Почти, – сказала Вейл, а ее спутник наконец наклонился и поднял портфель, весь день простоявший у его ноги. Открыв портфель, он достал картонную папку и передал ее Прю.

– Учитывая особый характер расследования и непостоянство общественного мнения в данный момент, вы поможете нам, если подпишете вот это.

Рейчел открыла папку и обнаружила три сколотых скрепкой листа. На первом значились ее имя и адрес, а дальше шли параграфы и подразделы, вплоть до последней страницы, где было оставлено место для подписи. Прю прочитала первые строчки, подтверждавшие то, что она заподозрила в самый первый момент, когда Джонсон достал папку.

– Соглашение о неразглашении, – произнесла она.

– Да, – подтвердила Сара.

Рейчел нахмурилась.

– В нем нет необходимости. Все, что я сделала для Бюро, засекречено. И я уже сказала вам, что не собираюсь общаться с прессой.

– Тогда считайте, что это просто юридическая формальность, – предложила Вейл.

Прю снова взяла документ и стала читать, но, дойдя до раздела «Наказания», остановилась. Помимо прочего, в нем говорилось, что если она станет обсуждать с кем-либо – не обязательно с представителем прессы, а с любым человеком – события, имеющие отношение к расследованию деятельности и задержанию членов «Бригады», ей не только грозит пожизненное тюремное заключение и утрата права на государственную пенсию, но и автоматическое лишение паспорта гражданина Соединенных Штатов.

– Вы сами это читали? – поинтересовалась она.

– Конечно, – сказал Лайл.

Рейчел швырнула папку на стол.

– Я подписывать не буду.

– Послушайте, – с просительной ноткой в голосе обратилась к ней Сара. – Мы верим, что вы не собираетесь ни с кем связываться, но мы же взрослые люди. Вы иногда плохо себя контролируете, и есть документально подтвержденные эпизоды, когда вы обвиняете Оуэна Джейкса за то событие в Уотертауне. Сами же говорили. Доклад будет опубликован на следующей неделе. Вы прочитаете его, вам что-то не понравится или вы с чем-то не согласитесь и… что дальше? Что вы сделаете?

– Почему бы вам не показать мне доклад прямо сейчас? Чтобы я могла сказать, что сделаю?

Вейл откинулась на спинку стула, Джонсон же, наоборот, подался вперед.

– Мы не шутим, – заявила Сара. – Думаете, операция в Уотертауне будет описана в докладе так, как вы только что рассказали? От того, как все будет изложено, зависит, усидит ли кое-кто на своем месте или нет. И к тому же – между прочим, это правда – некоторые из находившихся там имели при себе огнестрельное оружие и взрывчатку. Вы и против этого станете возражать? Вставлять палки в колеса? Испортите карьеру хорошим людям, а придурки на улицах начнут крушить частную собственность.

Рейчел поднялась, и ее нога, долгое время пребывавшая в неподвижном состоянии, ответила покалыванием и залпом боли. Ей надоело все это слушать.

– Вы оба, похоже, неплохие агенты и, наверно, верите тому, что говорите. Но я ничего подписывать не стану. Отвезите эти бумажки Джейксу, и пусть он подотрет ими задницу, о’кей?

Вейл покачала головой.

– Не глупите, Рейчел. Вы…

– Приятного полета домой, – сказала Прю и заковыляла к двери. Потом, переступив порог, она закрыла ее за собой, поморщилась от боли и потерла бедро. Господи, как же больно! Рейчел подняла голову – сидевшие за своими столами Пола, Чак и Генри смотрели на нее и смущенно улыбались. Она прохромала к своему рабочему месту и собрала вещи. Генри уже стоял рядом и переминался с ноги на ногу.