Эпоха «Черной смерти» в Золотой Орде и прилегающих регионах (конец XIII – первая половина XV вв.) - [89]

» [ПСРЛ 16: 172].

Еще одним русским городом, пострадавшим от эпидемии в конце 1410-х г., стал Псков. Так, в тексте Псковской первой летописи по Архивскому списку сообщалось, что в 1419 г. город накрыла эпидемия чумы. О большой смертности среди городского населения могут напрямую свидетельствовать количество возведенных церквей (церковь св. Троицы, св. Варвары на Усохе и св. Благовещения в Песках), указание на пострижение в монашество находящегося при смерти князя Феодора Александровича и длительная дороговизна хлеба. «Того же лета бысть хлебъ дорог велми, по три годы» [ПСРЛ 4, 1848: 202].

В тексте Псковской второй летописи можно найти информацию о продолжении эпидемии чумы в Пскове на следующий год. «Въ лето 6928 бысть знамешв велiв въ Чирекахъ отъ иконы: несть кому мощно еже не удивитися о семъ чюдеси: отъ суха древа отъ образа святыя Богородниа изъ обою оку идяху слезы, яко многемъ каплемъ капати; и священики послаша попы и драконы, и весь Псковъ, выдоша съ кресты и усретоша икону Матере Господня за Старымъ Възнесешемъ, идеже и ныне крестъ въ тъму; и потомъ поставиша церковъ въ женскомъ монастыри, и оттоле начаша праздновати знамеше святей Богородици месяца iуля въ 16, на памятъ святаго священномученика Анфиногена. И потомъ, не на длезе времени отъ Спасова дни, начаша въ Пскове и по всемъ волостемъ мрети малыя детвы, и потомъ юноша и девы и мужи и жены, и старыа мряху, но мало; и бысть моръ великъ зело, и мнози тогда мужи и жены прiяти ангелскый образ минишьскый. Тогда пострижеся въ болезни князь Феодоръ Александровичу и отъеха на Москву. Тогда посадники Псковскыя и весъ Псковъ начаша искати священного места, где была первая церковь святый Власей, а на томъ месте стояше дворъ Артемьевъ, воротове, и Псковичи давше ему добро и спрятавше дворъ, обретоша престолъ; и на томъ месте въ единъ день поставиша церковь во имя святаго Всемилостливаго Спаса. И освящана и литургiю свершиша, месяца септенрiа 14, на Въездвижеше честнаго креста» [ПСРЛ 5, 1851: 23].

Если подробно анализировать данный отрывок, сразу же можно отметить, что псковичи обратились к традиционным для них методам борьбы с этим бедствием: организация крестного хода и строительство дневальной церкви св. Всемилостливого Спаса. Продолжение строительства новых церквей в 1421 г. напрямую свидетельствовало о продолжении эпидемии. Причем, даже несмотря на продолжавшуюся эпидемию, происходит обострение отношений с Великим князем Литовским Витовтом.

О дальнейшем распространении эпидемии на Руси сообщает текст Софийской первой летописи. Согласно последнему: «Въ лето 6928. Моръ бысть силенъ на люди, почался на Усплеме святыя Богородица, на Костроме, и на Ярославле, и въ Галичи, и на Плесте» [ПСРЛ 5, 1851: 262]. Начавшаяся в 1417 г. эпидемия чумы на Северо-Западе Руси через три года охватила многие русские земли. Наиболее интересным выглядит сообщение из Мазуринского летописца. «И паки начата быти мор силен зело прежде в Киеве, также в Новеграде и во Пскове, и в Торжку, и во Твери, и на Волоку, наипаче же на Костроме, и в Ярославле, и в Юрьеве, и в Володимере, и в Суздале, и в Переяслове, и в Ростове, и в Галиче, и на Плесе» [ПСРЛ 31: 100]. Хоть сообщение и датируется 6922 г. (1414 г.), но приведенные факты указывают на более позднюю датировку данного события. Подтверждает это предположение отрывок текста Софийской второй летописи, где напрямую сообщается о начале эпидемии чумы на праздник Успение Богородицы: «В лето 6928 месяца сентября 8 почала болезнь коркотная и мор велик, а почасе на Успении святыя богородицы на Костроме и вь Ярославле, и вь Галиче и на Плесе» [ПСРЛ 6, 2001: 47–48]. Из указанных выше названий русских городов, можно предположить, что охваченными оказались не только русские, но и ордынские земли в Поволжье, Поднепровье и Причерноморье. Отчасти именно этим можно объяснить неудачные попытки Идегея примириться с Витовтом, а также последующее возвышение Улуг-Мухаммеда при непосредственном участии Великого князя Литовского.

Впрочем, одним из главных политических сюжетов в 1420-х г. для данного правителя Золотой Орды стал сход с политическо арены Дервиш-хана, Кадыр-Берди и Идегея [Рева Р., 2016: 715–716]. Одной из причин этого, скорее всего, стал масштабный голод, разразившийся в эти годы в Поволжье. Его начало, скорее всего, стало прямым следствием эпидемии чумы, приведшей к массовой смертности среди крестьян: «Стояше жито на нивах пусты, жати некому… и бысть глад по великому том мору и мало людий во всей русской земле остася от мору и от меженины» (засухи). «В лето 6928 мор бысть силен на люди, почался на Успение святыя Богородица (28 августа)… и тако вымроша, яко и жита бе жати некому» [ПСРЛ 11: 161]. Однако, ее продолжение было напрямую связано с неблагоприятными климатическими условиями. Развитие событий очень хорошо представлено в русских летописных сводах [ПСРЛ 18: 165; ПСРЛ 24: 180; ПСРЛ 26: 184.; ПСРЛ 27: 100]. Пожалуй, наиболее ранее сообщение о масштабном голоде 1420-х г. присутствует в Софийской первой летописи: «Вь лето 6928 снегъ паде на Никатинь день, иде три дня да три нощи и паде его на 4 пиди, и потаяль: а некое жите подь снегь полегло, некому жати, люди померли