Эпик Московского уезда - [21]

— Я понимаю вас. Для интеллигентного человека нет выше ценности, чем человеческая жизнь, — сказала Мария Ильинична. — Я бы тоже не смогла.

— Но если бы я точно знал, что этот человек убийца и угрожает жизни другого человека, и нет других способов помешать ему — я бы, наверное, выстрелил, — вдруг неожиданно твёрдо сказал Рябичкин.

Он виновато взглянул на Машеньку, но к своему удивлению, не увидел в её глазах осуждения. Она смотрела на него с явным интересом. Затем сняла второй портрет с мольберта, сложила оба портрета вместе и подошла к шкафу в углу комнаты. Оттуда она достала специальную папку для рисунков, положила туда портреты и завязала тесёмки на ней.

— Держите улики, господин полицейский. Надеюсь, мои скромные труды помогут вам. Меня тоже заинтересовала эта история. Я вас прошу по возможности, чтобы не нарушать тайну следствия, «телеграфируйте» мне, по старой памяти, новости об этом деле.

— С удовольствием, — улыбнулся Рябичкин. — Мы Вам очень благодарны за помощь. И, вообще, Мария Ильинична, мне было очень приятно общаться с Вами.

В пространстве комнаты образовалась легкая пауза. Все звуки и картины внешнего мира отошли куда-то на второй план. Юноша и девушка молча смотрели друг на друга, и в их головах носился вихрь эмоций и мыслей. Прошлое, настоящее и будущее вдруг сжались в одну точку пространства, в один островок на котором стояли только он и она. Между ними неожиданно возникли линии магнитного поля, объединяющие столь разные полюсы общества. Пауза увеличивалась, растягиваясь во времени, и первой её нарушила Мария Ильинична:

— До свидания, Алексей Яковлевич. Берегите себя.

Они вместе спустились по лестнице на первый этаж, где у входной двери сидел Савелий. Рябичкин поклонился и скрылся за дверью, а пауза осталась в сердцах молодых людей.

9

… Прошло два дня…

В канцелярии станового пристава расположились трое наших знакомых: Штольцен, Рябичкин и Купавин. Если быть более точным, то в комнате было три с половиной человека. Горничная Штольцена Серафима тоже присутствовала, но как бы наполовину. Она, с потрясающей воображение быстротой, забегала в комнату то с самоваром, то с блюдом печенья, то ещё с чем-нибудь и тут же исчезала. Всем своим видом женщина напоминала птичку-трясогузку: пучок седых волос походил на расцветку птицы, манера на секунду замирать, а затем быстро-быстро перебирать ногами и остренький нос, как клюв.

Вдоволь насмотревшись на забеги горничной, Штольцен отпустил её с Богом домой. Все трое посмотрели вслед закрывшейся двери, дружно выдохнули и позволили себе, наконец, расслабиться. Они в принципе хорошо относились к Серафиме, можно даже сказать любили её, но чувствовать себя спокойно при ней не могли. Это было на уровне инстинкта самосохранения, когда вокруг тебя происходит достаточно быстрое движение, причем близко, то невольно приходится настораживаться и контролировать происходящее. Но теперь всё — ушла.

— Господа, наливайте себе чаю, — сказал Иван Августович, — и давайте займёмся делом. У меня есть хорошие новости, слава Богу. Наше расследование, после того, как мадемуазель Борисова нарисовала портреты подозреваемых, сильно продвинулось вперёд. Как вы знаете, я ездил с ними в управление и, вместе с помощником исправника Корневым, посетил архив департамента полиции. Изображённые на портретах мужчина и женщина были идентифицированы, как Андрей Колокольцев и Лидия Неспешинская — члены революционной организации «Народная воля». Оба они были ближайшими помощниками Николая Кибальчича по прозвищу «техник», казнённого в 1881 г. Кибальчич был ответственным в организации за изготовление бомб и других взрывных устройств. При разгроме «Народной воли» Неспешинской и Клокольцеву удалось скрыться от полиции, и впоследствии их след был потерян. Очевидно, они решили продолжать начатое «техником» дело, а Феликс Гофер, учитывая его лабораторию в подвале, был у них третьим.

— Ну а кто же тогда убил Гофера? — воскликнул Купавин. — Что свои же соратники по революционной борьбе? Это выглядит странно.

— Здесь возможны варианты, — ответил Штольцен, — Может быть, он захотел выйти из организации и прекратить свою преступную деятельность или решил шантажировать их разоблачением. Насколько мы знаем, Неспешинская из дворян и у неё должны иметься немалые денежные средства. Вы же знаете, Митрофан Васильевич, что практически все преступления, совершаемые в мире, происходят, в конечном счете, из-за денег.

— Но, с другой стороны, с точки зрения революционно-террористической деятельности, — вставил Рябичкин, — Они потеряли хорошо оборудованную научную лабораторию для изготовления бомб. Теперь придётся создавать новую, а я вам скажу, что это не так-то просто.

— Вы правы, Алексей Яковлевич, — сказал становой пристав, — Возможно убийцей является какой-то другой человек, но у нас пока нет других данных. К тому же я ещё не все новости вам рассказал. Копии, изготовленные по портретам подозреваемых, были разосланы в Московское городское полицейское управление и во все станы Московского уезда. Фотографии для опознания получили каждый городовой и каждый урядник. Спасибо Николаю Терентьевичу, работа была проделана оперативно. Одновременно оповестили и транспортную полицию. И вот здесь-то нас и поджидала большая удача. Наши коллеги из Жандармского управления Николаевской железной дороги выяснили, что один из кондукторов поезда Москва — Санкт-Петербург видел Неспешинскую и Колокольцева в своём поезде. Было это два месяца назад. По рассказу кондуктора, они сели в Москве на вокзале, всю дорогу вели себя спокойно, ничем не отличаясь от других пассажиров, в основном читали книги. По прибытии поезда на Николаевский вокзал забрали вещи и вышли.