Эпик Московского уезда - [17]

Рябичкин во все глаза смотрел на урядника. Он даже забыл про пироги и чай.

— Даже не знаю, — продолжал Купавин, скосив хитрые глазки на Алёшу, — Неужели мадемуазель Борисова тоже революционерка. В таком случае нам придётся её арестовать и препроводить в тюрьму.

— Митрофан Васильевич, будет вам издеваться над молодёжью, — сказал Штольцен. — Давайте серьёзно. Больше этих гостей Гофера никто не видел?

— Нет. Никто из тех с кем я разговаривал. А если серьёзно, то в посёлке поселился страх. Все только и говорят про убийство. Вечером матери загоняют детей домой пораньше, до темноты. По улицам, граничащим с парком, народ старается не ходить. Ведь такие дела у нас бывают редко.

— Митрофан, а знаешь, несмотря на твою иронию, Мария Ильинична может нам помочь, — сказал Алёша, который и в мыслях не мог себе представить, что она связана с революционерами-террористами. — Машенька превосходно рисует и может нарисовать для нас портреты этих людей. У художников превосходная фотографическая память.

— Если она сама не связана с ними и не нарисует нам каких-нибудь совершенно других людей, — ответил Купавин. — Я говорю серьёзно. Конечно, такой вариант маловероятен, но при расследовании убийства ничего нельзя сбрасывать со счёта.

— Да, вы правы, Митрофан Васильевич, — Штольцен встал из-за стола и подошёл к окну. — Я знаю Машеньку Борисову давно и мне сложно представить её в роли революционерки, но и этот вариант мы должны учитывать. Впрочем, попытаться стоит. Пусть Алексей Яковлевич сходит завтра к Борисовым и попросит нарисовать портреты, а мы их потом проверим по картотеке полицейского управления, и, может быть, что-то обнаружим. Тогда и подозрения с неё снимутся сами собой. В этой ситуации мы ничем не рискуем.

В сгущающихся сумерках Рябичкин сиял, как восходящая заря. Завтра он сможет увидеть Машу, говорить с ней. Какое счастье!

— Вы, мой друг, — обратился к нему Штольцен, — Никаких уточнений не делайте. Держите нашу информацию в тайне. Задача состоит лишь в том, чтобы составить портреты её попутчиков.

Купавин с легкой улыбкой смотрел на Рябичкина и завидовал молодости своего коллеги. Сам он так восторженно влюбляться уже не мог. Слишком хорошо изучил человеческую натуру и годы уже не те. Но за Алексея был рад, так как искренне любил его, как сына, которого у него никогда не было. Своей простой крестьянской душой он был очень привязан к Алёше, и за грубоватой внешностью Митрофана скрывалась чуткая и ранимая русская душа. Широка она была, как лазурное небо России и крепка, как красавцы дубы в Торлецкой дубраве.

… Разошлись наши детективы затемно. План на следующий день был разработан: Рябичкин идёт добывать портреты, а Купавин продолжит опрос населения. Штольцен последним покидал канцелярию. Он попрощался с охранниками, остающимися на ночное дежурство, и в одиночестве зашагал по проспекту.

Электрические фонари на столбах уже светились и создавали яркие круги вокруг себя, а между ними хозяйничала темнота. Людей на улице не было — все сидели по своим домам. Радость весеннего дня куда-то исчезла и над землёй властвовала ночь. Тёмная сторона человеческой души заступала на работу, словно огромный чёрный будильник своим скрежещущим ржавым звонком вызывал силы зла. Лишь электрический ток, бегущий по проводам и зажигающий лампочки в фонарях, упорно боролся с мраком. Получается, что Алёша прав, думал Штольцен. Наука способна на удивительные вещи, не даром появляется такое количество новых изобретений. Сколько пользы они приносят, как облегчают жизнь. Среди молодёжи появилось целое течение романтиков науки. Талантливые юноши и девушки идут теперь учиться в технические институты, хотят строить новое будущее. Но за их спинами маячат денежные воротилы… Деньги. Они везде видят только деньги. Покупают патенты на изобретения и делают на них целые состояния. Им всё равно: для человека используется наука или против. Даже против лучше, ведь тогда есть страх. А страх — это тоже деньги. И тогда выходит, что не электричество может увеличить эти круги света, а человек. В первую очередь сам он должен стать лучше, добрее. Милосердие — вот ключевое слово.

Он достал папиросы, прикурил одну и двинулся дальше.

Вслед удаляющемуся приставу смотрели уже знакомые нам глаза. Гулкий звук шагов Ивана Августовича ещё долго был слышен в тишине улицы, когда человек в чёрном пальто вышел из темноты, бесшумно развернулся и исчез за поворотом на ближайшем перекрёстке. Больше тишину улицы никто не тревожил.

8

Перед тем, как потянуть за шнурок колокольчика у входных дверей дома Борисовых, Алексей Яковлевич долго мялся, и всё вытирал ноги о коврик. Он пришёл в одиннадцатом часу утра, чтобы не дай Бог не разбудить Машеньку раньше времени. Пусть ангел поспит побольше.

Всё оттягивая время он вспоминал, как увидел её в первый раз. Это было приблизительно год назад, Алексей только недавно стал работать на телеграфе, а Маша, по поручению отца, пришла отправлять телеграмму управляющему заводом в Калязине. Войдя в зал телеграфных аппаратов, она обратилась к ближайшему оператору, которым и оказался Алёша. Он влюбился в неё сразу и всерьёз. С тех пор при одном только взгляде или при воссоздании её образа в мыслях его существом овладевало всеобъемлющее чувство нежности. Окружающий мир, вместе со своими страстями и страстишками, моментально исчезал, и оставалась только Она, парящая над землёй в какой-то пушистой белой субстанции, приближающаяся к нему и вызывающая этим приближением трепет…