Эона. Последняя заклинательница драконов - [13]

– Договорились. – Дела коснулась лба и сердца, скрепляя сделку.

Трактирщик повторил жест и кивнул на Виду, смирно стоявшую чуть поодаль с дорожной корзиной в руках:

– Предостерегаю: слуга пусть спит в повозке, но девушке не стоит. – Он потер лоб. – Могу для нее положить тюфяк в вашей комнате.

– За небольшую плату? – вкрадчиво уточнила Дела.

Трактирщик рассмеялся:

– Никакой оплаты, добрый господин, что вы! Ни одна женщина не подвергнется риску в моем заведении. И поесть она может на кухне.

– Очень великодушно. – Дела поклонилась.

– Ты, – окликнул трактирщик Солли, – перегони повозку назад, в первый хлев. – И жестом пригласил нас следовать за ним.

Я шагала чуть позади Делы, пригнув голову, но все равно видела, как Солли повел животных с повозкой по узкой улочке между главным домом и стеной жилого ансамбля. Казалось, удача наконец повернулась к нам лицом. На закрытой конюшне Солли хватит времени выпустить Рико, и тот отправится на поиски Жемчужного императора.

Но тоненький голос в голове нашептывал, что все слишком легко. И беспокойство лишь усилилось, когда я заметила неподвижную фигуру лейтенанта Хаддо среди снующих туда-сюда солдат на другой стороне двора. Он наблюдал за нами. Обнаружив Рико, Хаддо легко сложит два и два и все поймет. И если нас разоблачат, придется сражаться. Пятеро против двадцати. Наши глаза встретились, и на лице лейтенанта отразилась нежная забота. Я отвела взгляд – скромная и послушная жена, – но сердце в груди колотилось как сумасшедшее.

Трактирщик придержал красные флаги, заслоняющие вход в жилые комнаты, и провел нас внутрь. Я поспешила за Делой через высокий порог в переднюю, которая оказалась немногим больше коридора и лестничной клетки. Манящий аромат тушеного мяса и подливки исчез, сменившись вонью прогнившей циновки, затхлого воздуха и жженого рыбьего жира из двух грязных ламп на стене. В конце прохода виднелась открытая задняя дверь, и судя по острому запаху навоза, доносившемуся с ночным ветерком, именно там находились конюшни. Где-то там Солли устраивал волов, ожидая возможности освободить Рико.

Вида и трактирщик втиснулись в узкое пространство, и мне пришлось отступить к самому краю крутой лестницы – древесина ступенек и перил явно была разной. Я поймала взгляд Делы, она зажала рукой рот и нос, пытаясь скрыть отвращение. Конечно, в сравнении с ее роскошными покоями во дворце это была убогая лачуга. Но пять лет назад нам с учителем попадались постоялые дворы и похуже.

Неприятное воспоминание обожгло, словно кислота. Мастер умер, но его предательство все еще ранило. То давнее путешествие случилось прежде, чем он намеренно превратил меня в калеку. Я только-только освободилась от рабства на соляной ферме и училась мальчишеским повадкам, упиваясь свободой движения без ударов кнута или тяжести мешка с солью. И тогда мастер отдал тайный приказ сломать мне бедро, дабы превратить меня в неприкасаемую и скрыть мой пол. Все ради денег и власти, которых он так жаждал. В конце концов учитель раскаялся в причиненной мне боли – он рассказал Чарту, что сожалеет обо всем, – и даже по-своему меня полюбил. Возможно, теперь, исцелившись и обретя силу дракона, я должна бы его простить, однако ярость во мне пылала как никогда мощно.

Прихватив одну из масляных ламп, трактирщик поднялся по лестнице. Мы двинулись следом: я – сражаясь с длинным платьем, Вида – сгибаясь под тяжестью корзины.

На втором этаже воздух не стал свежее. От дневной духоты и высокой влажности рыбья вонь расползлась по всему дому. Трактирщик повел нас по узкому коридору меж двумя рядами спален, разделенных бумажными перегородками. Никакого шанса ночью спокойно и безопасно переговорить.

– Моя лучшая комната, – с гордостью объявил хозяин, отодвигая хлипкую заслонку. – Поскольку других гостей нет, размещаю вас в задней части дома, чтобы шум таверны не мешал.

Помещение оказалось на удивление просторным. С двумя скрученными постелями у дальней стены и низким обеденным столом в центре. Никаких гнилых циновок – нежданное счастье, – хотя большие щели в непокрытом дощатом полу пропускали свет с нижнего этажа. Цветная ширма в углу отделяла ночной горшок от спальной зоны, а зашторенные окна дарили надежду на свежий воздух.

Трактирщик повесил лампу на крюк в дверном проеме и поклоном пригласил нас в наше временное жилище.

– Ужин и дополнительную подстилку принесу со следующим колоколом, – пообещал он.

И еще раз поклонившись, удалился. Мы подождали, пока его шаги стихнут внизу, и наконец, решив, что опасности нет, Дела пробормотала:

– Мы с Видой пойдем поможем Солли.

– А я? Как я могу помочь?

– Тебе придется остаться здесь. Ни одна купчиха не сунется в хлев и не станет в одиночку шнырять по трактиру. – Заметив возмущение в моих глазах, Дела продолжила: – Понимаю, ты разочарована, но только шлюха или служанка рискнула бы спуститься вниз, особенно когда там толпа солдат. Не выходи из образа.

– Знаю, знаю, порядочная госпожа, охваченная горем, – кисло буркнула я. – Может, получится наблюдать за вами отсюда.

Я подошла к окну и распахнула створки, но увидела лишь ветхое здание за пределами постоялого двора, озаренное призрачным светом луны в три четверти. Конюшни отсюда не просматривались.