Entre dos tierras - [60]

— Куда ты собрался, Лин?

Ох, нет… Что-то он совсем расклеился. Незастёгнутый рюкзак, флеш-карты с электронными книгами, интерактивная карта Варшавы, выведенная с проектора на стену…

— Э-э… Никуда, — ответил Лин. Слишком быстро ответил. Второй прокол, он же последний.

— Зачем ты обманываешь маму, Лин?

Какого?.. Вход в мою комнату без запроса подтверждения… Не слишком ли многое ты себе позволяешь, Рафаэль?

— По себе о других судишь? — дерзкая фраза срывается с языка парня, пробив все возможные защиты самоконтроля, вежливости и прочей ерунды, но он не прячет упрямые глаза, которые мигом затягиваются прозрачным февральским льдом, способным выдержать любой удар извне. Вошедшая следом Линда набирает воздуха в грудь, чтобы разразиться очередной воспитательной тирадой, но её опережает Рафаэль.

— Тебя папа научил дерзить? — тихо бросает аргентинец мальчику. — Ух ты, классный проектор. Разрешишь посмотреть?

Критическая ошибка, Санти. Ты схватил гаджет, забыв дождаться моего «Да». Или скорее «Нет», потому что я не хочу, чтоб твои грубые смуглые руки прикасались к тем вещам, которые достались мне из тонких, обманчиво холодных пальцев моего отца…

— Верни на место, — в голосе Лина дрожь близкого разряда.

— Отними, — весело отвечает Рафаэль.

Либо ты глуп, как пробка, Санти, либо издеваешься, и скорее второе. Или ты думаешь, что я дурачу тебя, сидя в коляске шутки ради?

Стремительным движением Лин подаётся вперёд, протягивая руку за проектором, но Рафаэль отпрыгивает назад, спотыкаясь о невовремя подвернувшуюся табуретку, и падает навзничь, а следом ему в ноги летит потерявший равновесие мальчик. Из проектора со звоном вываливается линза, и картинка пропадает, остаётся лишь яркий белый свет, отчаянно рвущийся на свободу из узкого отверстия.

— Как ты с-себя ведёш-шь, а?! — змеиное шипение слышится над самым ухом Лина, и он взлетает в воздух, поднятый матерью за шиворот, как котёнок.

— Ничего, Иштар, ничего. Переходный возраст, бывает, — поднявшись на ноги, Рафаэль выставляет перед собой раскрытые ладони. — Ладно, на этой ноте предлагаю попрощаться до завтра.

Знак примирения — правда. Нежелание признавать в случившемся свою вину — истина. А ещё, Рафаэль, на твоих ногах, в которые я так неудачно упал, сегодня одеты папины тапочки.

Это война, чёрт подери. А мне доступно до смешного мало. Только стремительный жест, только сталь в голосе и разряд в глазах — пока ещё не такой мощный, как у отца, но я научусь. А сейчас…

— Вон из моей комнаты.

Кое-как вернув на своё лицо косую насмешливую улыбку, Рафаэль ретируется за дверь. И тогда случается непоправимое.

Коротко размахнувшись, Линда бьёт сына по щеке и выходит следом.

А потом в закрывшейся двери поворачивается ключ.

Снаружи.

Закрыть глаза, откинуть голову назад, заставляя слёзы утечь туда, откуда они, проклятые, вот-вот готовы были хлынуть. Щёку немилосердно жгло, и полученный импульс требовал немедленной разрядки, настолько немедленной, что перво-наперво Лин вцепился зубами себе в руку, чтобы не заорать благим матом на всю квартиру, а уж затем бросился к своему планшету, попутно отключив питание сломанного проектора.

«Вытащи меня отсюда».

Было, было уже такое, и не далее, чем год назад. Но сейчас дяде Саше не напишешь. Ох, неужели уже тогда, прилетев за ним на «Инноватику», Алекс был…

Может, папе?

Ну, а что именно? «Твоя мама привела домой мужика, которому ты отдал свою компанию, и хочет прописать его у нас. Чё мне делать?»

Лин всхлипнул сквозь слёзы. Папа же там с ума сойдёт. Оседлает аэроцикл, прилетит нежданным и… что? Фантазия упорно рисовала мальчику Алекса, а не Криса, едва он раскручивал сцену с дракой в квартире, и без того уделанной при взрыве гусеницы. Значит, разговор. Меткий выстрел из лазерного пистолета прямо в сердце сопернику. И… снова что?

Боги Сети, неужели судьба ему — вечное бегство, горькое изгнание, сколько не зови его «тактическим отступлением»?

В памяти всплывают тёмные глаза с необычным разрезом и тёплые слова Машкиного мужа:

— Эй, Лин, хочешь освоить новые территории? Тогда пиши, пересечёмся.

Как ни больно это признавать, но в одиночку тебе всё ещё не справиться, Лин. Надо валить туда, где тебя готовы принять таким, какой ты есть.

14-SEP-2071

from: LinStranger

to: Maria_Medici

Маша, привет. Хидео, привет.

Если у вас есть время, я бы хотел снова вас увидеть. Проблема в том, что я щас заперт и на этот раз без понятий, насколько долго мне торчать под арестом.

Ответ Марии пришёл мгновенно.

14-SEP-2071

from: Maria_Medici

to: LinStranger

Что значит «на этот раз»?

Лин. Ты переезжаешь к нам. Будь готов и жди у окна в полночь. Хидео тебя подхватит.

О, это был лучший побег в его жизни. Налегке, с одним рюкзаком, где было самое необходимое, то, без чего ему не быть Лином — ноутбук, один-единственный любимый конструктор, футболка не по росту с юбилейного «ТехноКона», электронный паспорт и неведомо как оказавшийся в его комнате старый, полупустой флакон с папиным одеколоном. Капля светло-голубой жидкости в глубине прозрачной льдинки. Это на самый крайний случай, если дышать станет совсем невмоготу.

Треугольный флаер Хидео бесшумно завис перед окном, и, в лучших традициях героев детских страшилок, японец тихо постучался в стекло. Только он ни капли не был похож на злого бабайку, которым Лина в раннем детстве пугала мама, когда он не хотел ложиться спать. Впрочем, Лин быстро понял, что если уж кого и следует бояться, так это живых людей, которые ходят с тобой рядом, едят с тобой за одним столом и делают с тобой одно и то же дело, до тех пор, пока…