Entre dos tierras - [176]

— Что-о-о?! — Алекс заорал на всю лабораторию и попытался вырваться из захвата фиксирующих ремней. — Почему… мне никто… не сказал? Ты её толкнул что ли?!

— Нет, Алекс, клянусь, — голос Лисовского зазвенел на недоступной высоте отчаяния. — Я задал ей те же вопросы, что и тебе тогда. И показал ей твою боль. Всё. Больше ничего не было.

Чувствовать другого — так до конца. Не по вкусу тебе, пан, искренняя ярость, слёзы бессилия, нерациональная тоска по той, что отравила жизнь? Лисовский, накрываемый разноцветными волнами эмоций Охотника, извлёк, наконец, импланты собственного изобретения. То ли поставили они их криво в своё время, то ли прижились неправильно… Только снова на воротнике белой рубашки россыпь алых пятен. «Кристиан меня убьёт за это», — дурацкая мысль вертелась в мозгах пана, пока он носился по лаборатории, готовя новую инъекцию анестезии.

— Не убьёт, — прошептал Алекс. — Но я не хотел ей смерти… Это нечестно. У меня был Овер, который вытащил с того света… А у неё никого, никого рядом…

Лисовский молча пытался унять кровь, с едва заметными толчками пульса покидавшую рану, которая раньше была портом импланта.

[Тише, Охотник. Ей повезло меньше… Не оказалось никого, кто схватил бы за руку. Но если б она в своей время тебя не оттолкнула, то ты бы спас её ещё лет двадцать назад… А что до твоего вопроса… Я два года назад сказал Олесе, что даю тебе полгода. Как видишь, я не господь бог, я ошибся. Пока тебе есть ради кого жить, я буду ошибаться и дальше.]

[Всё держится на Овердрайве. Похоже даже само мироздание, пан профессор.]

Щелчки размыкаемых фиксаторов. И, по закону подлости, последним слетел тот, что на шее. Алекс приподнялся на локте, с трудом поводя в стороны затёкшими плечами. В груди появилось жжение — зараза, почуяв медвежье мясо и молоко буйволиц, торопилась на пир. А, нахрен все это. Узнал в разы больше, чем собирался. Но, Олеся, боги сети, зачем ты это сделала? Впрочем, я тебя скоро догоню, чутьё не обманешь. И будет ли Овер в этот раз рядом — ещё большой вопрос…

— Что ты задумал, Алекс? — заглянул в глаза седому кодеру Лисовский. В расширенных зрачках эхом отозвалась боль.

— Ничего, пан Лисовский, — выдавил из себя Алекс. — Вы правы. Я жив, пока со мной Овердрайв и его крылья. Одному не летать… Да и не нужно, нахлебался уже одиночества. Я пойду к нему, час уже прошёл… И спасибо вам за всё. Может, ещё свидимся.

Прибравшись в лаборатории, Лисовский поднялся в гостиную. Комната была пуста, хоть кресла всё ещё таили тепло серокрылой птицы, белого волка и… Кто ты тогда, пан? Не знаешь. Когда определился с образом, жить легче. Залпом опрокинув стопку бехеровки, профессор поднялся в свой рабочий кабинет. Давно он уже научился управлять собственными мыслями, давно перестал брать на себя вину за то, на что лишь косвенно повлиял. Олеся — не на его совести. Это уж точно. Лишь одну вину такой тяжести можно взвалить на плечи, и хватит того Человека, что потерял много лет назад…

Птица полулежала на диване в дальнем углу кабинета. Волк устроился у её ног, положив на её крыло свою лохматую седую голову. Один в транскоде, другой в стране безмятежной и бессознательной сини.

Но всё равно вместе.

* * *

— Они не верят мне, Линда, — Рафаэль в отчаянии метался по кухне, как незадолго до того метался по этажам своей фирмы, пытаясь восстановить хоть малую часть базы данных, не говоря уж о самой системе семантического кодирования, но после адского огня, оплавившего даже стены, в виртуальном зале ничего не осталось. — Сначала думали, что я сговорился с Кристианом, чтобы он изобразил взлом и помог мне расплеваться с этой секретной мутью. Не могу же я им сказать, что и сам пришёл на готовенькое с этой программой, верно? Вот был бы номер… А вдобавок ко всему зараза Лисовский что-то там нахимичил с наномашинами и остался в стороне, а все стрелки перевёл на меня, потому что изначально кодировал их для Президента лично я. И хрен докажешь, что…

Обречённо махнув рукой, Санти умолк и сверзился в кресло.

Линда с трудом подавила вздох. Ну, а от меня-то ты чего хочешь, Рафаэль? Чтобы я снова тянула тебя за шиворот из того омута, в котором ты, вроде-как-руководитель-кучи-айтишников, должен ориентироваться на порядок лучше меня?

— Знаешь, Санти, — с плохо скрываемым раздражением бросила Линда. — Может, Крис и не умел так красиво трепать на презентациях языком, как ты, но он хотя бы как следует продумывал всё, что касалось работы.

Рафаэль вскинулся с места, как ужаленный.

— Я тебя… просил… никогда не сравнивать меня и… его, — выдохнул аргентинец, непроизвольно сжав кулаки.

Вздрогнув, Линда вжалась в стену и отвела взгляд. Без сравнений, так без сравнений, Санти, но даже Криса в крайне редкие дни его срывов я боялась меньше, чем тебя сейчас, ибо знала, что Овер может разнести полквартиры, если уж его накрыло, но даже за гранью ярости он не позволит себе ударить меня. А вот насчёт тебя, мистер кофейная гуща, я ни в чём не могу быть уверена.

Словно прочитав мысли Линды, Рафаэль разжал кулаки и осторожно коснулся вздрагивающих плеч богини своими широкими ладонями.