Entre dos tierras - [146]

Крис прислонился головой к обшарпанной деке стола, одел на шею цепочку с флеш-картой и горько рассмеялся.

Стоило ли переписывать программу, поддавшись минутной слабости и поверив, что ты, перелётная птица, сможешь до конца своих дней прожить в одном и том же гнезде? Мало того, что ты обманул Линду, малодушно поставив флажок «Скрыть настоящего Кристиана», едва на тебя обратился её светлый взор, растопивший лёд в сердце, так ты ещё и сам себя предал, дерзко отступив от первоначальных строк кода своей жизни, собственноручно написанных тобой же. Поверил, что можешь быть счастлив с кем-то. Поверил, что можешь сделать этого кого-то счастливым, достаточно лишь нацепить на своё лицо, на сущий воздух и ветер, ту маску, которую ты, Ткач, способен был в единый миг слепить своими тонкими пальцами из теста текстовых запросов интересующейся тобою стороны. Тебе ли, столько раз державшему в своих объятиях тех, кто уходил навсегда, не знать, что когда в твоих ладонях упавшей с неба звездой сияет жизнь и счастье того, кого любишь, не так уж сложно забыть, кем ты был до того, как они пришли в твою жизнь. Не сложнее, чем хакнуть ради них свою собственную программу. А потом стереть из памяти запись о том, что когда-то вообще существовала её более ранняя версия.

Боги Сети, но ведь с Алексом у него всё совсем не так… Или…

Нестерпимо яркий луч утреннего солнца прорезал далёкие тучи на горизонте, и рыжий свет залил улицы Города-под-рекой, заставляя поблёкнуть звёзды в небе и истеричное мигание неона рекламных вывесок на земле. Крис прищурился и машинально стянул со лба тёмные очки с зеркальными стёклами, чтобы прикрыть глаза.

«Что бы ты сделал, Крис, если бы тогда, в Сити, на месте Олеси оказалась Линда?»

Отстранился бы от Алекса? Хрена с два. Скорее уж закрыл бы его собой, даже если б у Линды в руках не было оружия.

«Что бы ты сделал, Крис, если бы тогда, в Сити, на месте Олеси оказалась Линда-ещё-до-квартирного-вопроса?»

Умеешь ты прострелить сердце навылет, река-под-рекой. Только зачем тебе это сейчас? Хочешь посмотреть, как я упаду на колени, застонав от сознания собственной никчёмности, и уползу в тень, волоча за собой ослабевшие крылья с налипшими на них ярлычками, отметинами больших и малых дорожных ошибок? Эти отметины, как и следы ветрянки, остались на моей спине только благодаря Линде, которая при любом удобном и неудобном случае устраивала своему мужу бесконечную перепрошивку системы так, что не успевал зажить один шов, как поверх него тут же накладывался другой. Не скребла бы ногтями под лопаткой, всё бы зажило само собой. Прости меня, Линда. Я дал тебе слишком много свободы, и ты не устояла перед искушением нацепить на мою шею поводок вместо того, чтобы поцеловать меня в ямку меж ключиц. Одарила меня званиями Доедателя домашней еды и Почётного сумконосца, как метко выразился Лисовский, когда я не выдержал и выложил ему всё, что накопилось на сердце за эти годы ежеминутного запредельного самоконтроля во имя… чего? Призрачного семейного счастья? Или же в знак благодарности за то, что ты не отступила ни на шаг, когда я гнал всех прочь от себя в домике ван Эйков, чувствуя себя не человеком, а бомбой с часовым механизмом, которая может в любой момент сдетонировать, если кто-нибудь слишком близко к ней подойдёт?

Свет виртуального утра заполняет город. Нет, транскод не хочет спалить хакера дотла. Всего лишь пытается согреть его озябшие пальцы. И нет ничьей вины в том, что киберпространство физически не может выдать разряд меньшего напряжения, чем способно выдержать тонкое тело уставшего Овердрайва. Так безобидный травоядный динозавр мог бы свалить наземь ребёнка, дружелюбно ткнувшись мордой ему в плечо.

«Что, птица, боишься взглянуть на солнце?»

Да чёрта с два.

Очки летят на загаженный пол, и серые глаза, не мигая, встречаются со светом тысяч огней транскода. Кристиан сдерживает тихий стон, но не отводит взгляда до тех пор, пока сама река-под-рекой, то ли из жалости, то ли из гордости, не отключает его соединения.

Пора.

Вещи давно уже собраны, дожидаются в неприметном чёрном фургончике, припаркованном вплотную к дому. Осталось забрать самое дорогое — Алекса, который снова вырубился до самого утра от этих своих анальгетиков.

Когда-то давно, кажется, накануне рождения Машки, мне приснился странный сон: будто мы с тобой, Охотник, колесим по дорогам Западно-Европейского сектора — Амстердам, Прага, Варшава, днём отсыпаясь прямо в машине, а ночью вскрывая сервера, захваченные не то спецслужбами, не то злобным искусственным интеллектом — не столь важно. Помню, что стоял с тобой у моря, пытаясь прийти в себя после критического перегрева собственного мозга, дежал тебя за руку, и ласковый прибой доходил нам до самых колен. А потом Линда разбудила меня на работу.

Я бы пообещал тебе море, свет мой, но сейчас я ни в чём не могу быть уверен. Даже в том, что за очередным поворотом безлюдной трассы на нас не вынырнет из тумана дорожный патруль, и спецагенты в форме гаишников не вышвырнут меня с водительского сиденья, запретив даже в последний раз прикоснуться губами к твоей ямочке на подбородке.