Энгус: первый воин - [29]

После взятия города карлы под наблюдением норманнов быстро восстановили укрепления и сделали оборону еще прочнее. Айвар знал, что Бурхерд все еще имеет в своем распоряжении остатки армии и никогда не отдаст королевства без дальнейшего сопротивления. Но силы короля были малы и, конечно, не способны взять Ноттингем обратно, особенно теперь, когда его новые хозяева утроили запасы провизии и заново укрепили оборону. Надежды Бурхерда лежали не здесь, а на юге, в Уэссексе, королевстве, ставшем последним оплотом саксов в борьбе против норманнов.

Уэссекс и Мерсия еще в недавнем прошлом являлись смертельными врагами, но мерсийская армия во время попытки завоевания Уэссекса оказалась разбита, и Уэссекс после этого триумфа стал самым могущественным королевством на всей земле англов и саксов. Оно было еще и очень удобно расположено в стратегическом отношении: с севера отлично укреплено природными препятствиями в виде цепи гор и утесов, и его не перерезала никакая судоходная река, как в Мерсии, что и позволяло огромному количеству викингов направлять свои суда в самое сердце страны. Подобно своей соседке, Уэссекс был разделен на шайры, возглавляемые элдорманами, которые также действовали как военная сила. Это давало стране крепкую армию с отличной организацией и прекрасным вооружением.

С разрушением восточной Англии и Нортумбрии Бурхерду оставалось искать помощи только у Уэссекса. Это он и сделал, послав гонцов к королю Этельреду и прося у него собрать большую армию для помощи Мерсии. Этельред отозвался немедленно, ибо понимал, что норманны и особенно датчане должны быть остановлены и разбиты прежде, чем обратят свой гнев на Уэссекс. Поэтому он тут же собрал большое войско и вместе со своим братом Альфредом отправился на выручку к Бурхерду.

Тогда я, конечно, не знал этого, но судьба распорядилась так, что я встретился с королем Альфредом на поле битвы, и если бы не его милость, то мне пришлось бы сразиться с ним в том кровавом бою. Одним сереньким утром я ходил по вершине холма, на котором располагался Ноттингем, и вдруг увидел, что горизонт медленно, но верно затягивается сотнями воинов. Казалось, что сотни отрядов, одетые в металл и пылающие гневом, вырастают прямо из-под земли. Но почему-то я не чувствовал страха перед этим несметным войском, скорее наоборот. Грандиозность зрелища поразила меня, и какое-то спокойствие разлилось по всему моему существу.

Скоро на холме собрались все ярлы и стали обсуждать приближение врага. За стенами укрепления викинги стучали мечами о щиты, вызывая на бой соединенные силы Уэссекса и Мерсии. Айвар выглядел совершенно беззаботным, зная, что его норманны сильны, как никогда, хорошо защищены, и голод не грозит им за стенами Ноттингема.

Саксы окружили город и стали ждать, когда мы выйдем к ним на битву. Но мы не стали этого делать. Айвар и Хальфдан были очень хитры и знали, чем можно испугать такого противника. Они начали игру в терпение, в которой держали скованными все силы Бурхарда и братьев из Уэссекса, в то же время сея страх в их рядах. Разрезав на куски некоторых пленников, Айвар зарядил ими военные машины, доставшиеся нам от прежних защитников, и стал стрелять ими в саксов, чтобы запугать их. Морской Волк не видел этого и даже не знал приказа о такой стрельбе, поскольку в тот момент находился в обороне западного фланга крепости. Именно оттуда он вдруг обнаружил, что одна из катапульт открыла огонь. Потом из рядов саксов раздались крики возмущения и ужаса, и тогда отец понял, что машина стреляла отнюдь не камнями.

— Энгус, Хагарт и Сагарт, ко мне, — приказал он. — Остальные остаются здесь и защищают позицию, как прежде. В мое отсутствие командование возлагаю на Ротгера, — добавил он, и мы поспешили к катапульте. То, что я увидел, вызвало во мне ярость и тошноту одновременно. Тела пятерых пленников лежали рядом с машиной, словно какая-то амуниция, а два викинга, явно наслаждаясь этой жестокой забавой, разрезали трупы и набивали катапульту кусками человеческого мяса, а потом пускали эти ужасные снаряды во врага. Морской Волк обрушился на них, как удар молнии, и сам отшвырнул в сторону одного из норманнов. Тот немедленно вытащил из ножен меч и бросился на отца, который легко отразил удар, даже не доставая оружия, а просто ударив нападавшего кулаком по затылку. Викинг без сознания свалился. Тогда отец спокойно обнажил меч и направил его в сторону второго.

— Прочь с моих глаз, ублюдок! — крикнул отец. — Больше здесь не будут издеваться над пленными, которые уже и так разбиты и не могут оказать достойного сопротивления. Хальфдан, к несчастью, всегда оказывавшийся неподалеку, прекрасно видел всю эту сцену и тут же подал условный знак всегда сопровождавшему его огромному воину по имени Бьорн. И тот с топором в руках напал на отца сзади. Я еще успел крикнуть, предупреждая отца, но он успел только повернуться и подставить под удар щит, который тут же распался на две половины. Морской Волк от удара потерял равновесие и тем самым дал возможность противнику повторить нападение. Отец отразил и этот удар, причем быстро упал, что заставило Бьорна поверить, что противник повержен и дорога к последнему удару открыта. Но отец предусмотрел такую реакцию, и когда Бьорн уже поднял свой страшный топор над головой, отец в мгновение ока вскочил и, как копье в полете, вонзил острие меча в грудь противника. В это время появился Айвар и приказал не трогать отца. Медленно ступая, он сам подошел к нему и сказал: