— Мне кажется, он положил его на туалетный столик. Я точно не помню. — Она откашлялась и бесстрашно продолжала. — Помню только, что мы находились в моей комнате и я слышала, как Уилфред поднимается по лестнице. Я была в ужасе от того, что могло произойти. Браун ворвался в ванную, но он тоже, наверное, услыхал шаги мужа, потому что выбежал оттуда и бросился в спальню, и я побежала за ним и увидела, что он держит револьвер и угрожает Уилфреду, а тот прижался спиной к двери. И тогда муж сказал: «Я позвоню в полицию, Браун. Не пытайтесь меня остановить». В ответ Браун расхохотался и сказал: «Посмей только, и я опробую на тебе эту старую штуковину». Тут я снова бросилась к телефону, и Годфри повернулся схватить меня, и Уилфред тоже вмешался и каким-то образом завладел револьвером. Не успела я опомниться, как он уже отступал к двери и говорил: «Не приближайтесь ко мне, предупреждаю, не приближайтесь ко мне». Браун все еще хохотал и сказал или, вернее, закричал: «Эта штука никуда не годится! Я снял его со стены у Флоры». То есть у леди Воспер. «Но я тебе отплачу!» И тогда он сделал несколько шагов, и раздался страшный взрыв, и Браун упал на пол…
Все это было правдой. Страшный взрыв и Годфри, истекающий кровью на полу. Ужас, кошмар, мне пришлось коснуться его руки. Я испачкала кровью каблук, и мне пришлось ее смывать: липкая, непохожая на кровь, словно жидкое варенье. И Уилфред, без сознания упавший на кровать; и мертвое — ладное, юное тело Годфри с разбросанными руками и ногами, со страшной раной на шее, из которой течет кровь; и огромный револьвер, отливающий синим блеском. Только я, только я одна, способная мыслить, только я одна, способная думать, рассуждать, изворачиваться, искать спасения. Может, это возмездие, ведь это я всему виной…
— Когда это случилось, миссис Энджелл?
— Когда?.. Не помню. Наверное, около половины седьмого. Который сейчас час?
— Семь часов двадцать минут, только семь часов двадцать минут. Значит, с того момента прошло минут пятьдесят пять?
— Наверное. Не имею представления. Сколько вы уже здесь?
— Сейчас посчитаем. Тридцать пять минут. Вы позвонили в Скотланд-Ярд в шесть двадцать пять. Патрульная машина прибыла сюда в шесть тридцать, а я приехал без четверти семь.
Перл отвела от лица волосы.
— Да. Наверное, вы правы. К чему это?
— Всегда необходимо по возможности точно установить время. — На его длинном лице появилась некоторая озабоченность. — По расчетам нашего хирурга, осмотревшего тело в семь часов, смерть наступила примерно за час до того.
— Это важно?
— Да, миссис Энджелл, весьма важно.
Перл видела ловушку, но не могла ее избежать. Первые минуты, прошедшие в оцепенении страха. Глубокий мрак одинокой души. Затем внезапный переход к действию, словно у ожившего робота. Привести Уилфреда в некое подобие сознания, убрать в спальне, уничтожить одни улики и создать другие. «Одно и то же, Уилфред, очнись, мы должны говорить одно и то же». — «Меня за это посадят, в тюрьму, на несколько лет. У меня даже нет разрешения на оружие». — «Нет разрешения, значит, никто не знает о его существовании?» Безумный кошмар, когда она прижимала к револьверу пальцы Годфри, стараясь не оставить на нем своих отпечатков, намеренный разгром в спальне Уилфреда…
— Я позвонила вам, инспектор, как только смогла, но точно не знаю, сколько прошло времени. Когда… когда я увидела кровь, мне стало плохо. Я добралась до своей комнаты. Кажется, я искала воду, я не знала, жив ли Уилфред, но я лежала на полу и не могла двинуться. Должно быть, я потеряла сознание. — Она опять вздрогнула. Тут дрожь была уместной.
— Когда я очнулась, то в первую очередь подумала об Уилфреде, вернулась в его комнату и нашла его лежащим поперек кровати. Я подумала, уж не мертв ли он, но он дышал, он даже как будто признал меня, и я положила его голову на подушку, а ноги подняла…
— А где в тот момент находился револьвер?
— Там, где вы его нашли… там, где его нашла полиция.
— Вы к нему совсем не прикасались?
— Нет. (Я вытерла его начисто, а потом надела перчатки. Так что отпечатков не должно…)
— И когда же вы позвонили?
— Как только удостоверилась, что Уилфред жив, я тут же бросилась к телефону, но он застонал, я вернулась обратно и пробыла около него три-четыре минуты. Потом набрала номер 999. Потом села у телефона и ждала, пока полицейский не позвонил в дверь…
Моррисон кивнул и записал что-то в блокноте. Все выглядело ясным и достоверным. И все-таки, когда жена хорошенькая блондинка и у нее такой испуганный, встревоженный, взбудораженный вид… И еще он испытывал некоторое сомнение от того, что, несмотря на убедительность ее показаний, ее повторный рассказ уж слишком точно соответствовал первому.
— Не делал ли Браун когда-либо попыток напасть на вас, миссис Энджелл?
— На меня? — она широко открыла ясные глаза, на которых почти высохли слезы. — Нет, он не был таким испорченным. За исключением того случая, о котором я упоминала, — когда он оттолкнул меня от двери и не дал подойти к телефону.
— Не был ли он и прежде груб с вами — например, в той усадьбе, где напал на вашего мужа?