Энциклопедия глупости. Часть 1 - [31]

– Должен сознаться, господа, что мы с Наташей купили в Кельне землю!

Все разговоры о купленных галстуках, костюмах, собачьих косточках и

волосовыдералках тут же поблекли:

- Как землю?

- Где?

- В каком районе?

- В самом центре Кельна! – не без гордости признался Ширвиндт.

В голове у каждого пронеслись различные мысли. Неужели Ширвиндт еще

занимается бизнесом? Торгует нефтью, бензином, сжиженным газом? А, может,

получил наследство? Первым решился на уточняющий вопрос Жванецкий:

– И сколько же соток?

Мы все замерли в ожидании смертельного приговора нашим «блошиным»

покупкам.

– Да немного… – довольно равнодушно, этак по-ширвиндтовски, ответил

Ширвиндт. – Наташа, покажи?

Его супруга вытащила из шуршащего пластикового пакета глиняный горшок

с удивительно красивым и необычным домашним цветком.

– Вот, видите! – показал на горшок с цветком, в котором, естественно, была

земля – земля, купленная в Кельне!

Недавно в Кремле президент России

в очередной раз принял деятелей культуры

за ПОРЯДОЧНЫХ людей.

СОШЛОСЬ!

За два дня до моего отлета в Америку мне позвонил из Нью-Йорка друг

юности, о котором я писал в своих очерках и не раз рассказывал со сцены, - Юрий

Радзиевский. В отличие от многих наших эмигрантов за долгие годы эмиграции

Юра заамериканился настолько, что даже опытные западные бизнесмены уже не

угадывали в нем бывшего русского.

Юра живет не просто западной - я бы сказал: утонченно-западной жизнью.

Поэтому ему порой не хватает простейших земных удовольствий и чувств,

которыми он был ранен в нашем общем детстве.

- Привези пару веничков для бани, - попросил он.

- Что-что?

- Два-три веничка, свежих. Для русской бани.

- Ты шутишь? Пойди и нарви березовых веток в Центральном парке рядом с

твоим домом.

- Нет. Хочется настоящих. С родины. К. тому же здесь нарвешь - в тюрьму

попадешь.

Юра построил в загородном доме именно русскую баню. Потому что после

финской бани, к коим привыкли все западники, лучше чувствовало себя тело, а

после русской - душа. Как будто попарили и ее.

Американцам-аборигенам очень понравилась Юрина баня. Несмотря на

разный уровень получаемой в месяц прибыли, под веником они становились

равными.

Проблема же оставалась в вениках. Вообще патриоты американского образа

жизни уверяют, что в Америке можно купить все. Неправда. Я спрашивал в

супермаркетах граненый стакан. Не было. Даже не слышали.

Я по-дружески проникся просьбой, положил в «дипломат» два веника,

купленные у «Сандунов», и, не предполагая еще, что ждет меня впереди, поехал в

Шереметьево.

Таможенник не узнал меня. Такое, кстати, бывает довольно часто. Начал

пытать заученными вопросами:

- Наркотики есть? Драгоценности? Антиквариат? Что везете запрещенного?

От последнего вопроса я даже улыбнулся. Я имел право себе это позволить,

потому что, во-первых, не вез ничего запретного. Во-вторых, даже если бы я вез,

неужели я ему в этом признался бы добровольно?

- Скажите, а кто-нибудь вам отвечает, что он везет что-то запретное? -

спросил я у таможенника не без лукавства.

Такой вопрос показался ему большой дерзостью. Он внимательно

посмотрел на меня глазами-рентгенами. Похоже, мое лицо показалось ему

подозрительно знакомым. Прищурился.

- Вы не шутите на границе, а лучше откройте «дипломат».

Я открыл. Такого поворота событий он явно не ожидал. Правда, и я до этого

момента не подумал о том, какой эффект могут произвести два веника в «диплома-

те». Судя по всему, таможенник много повидал на своей службе. Но чтобы человек

летел в Америку с вениками для бани?!.

Он долго смотрел на них, словно прокручивал в голове варианты: что бы это

могло означать? что кроется в самих вениках? Потом задал самый глупый вопрос,

какой я слышал в своей жизни:

- Что это такое? На что получил не менее глупый ответ:

- Это веники.

Таможенник не поверил, позвал старшего офицера, чтобы тот ему

посоветовал: отрывать листочки или нет? А вдруг в них наркотики? Офицер тут же

признал меня, очень обрадовался. Сказал:

- Я все понял. Это вы везете для юмора, да? Проходите, проходите. - И на

прощание, с нехорошей, как мне показалось, улыбкой добавил: - Желаю счастья на

американской границе.

Его насмешку я вспомнил, только прилетев в Америку. Это было как раз то

время, когда любовь к русским за победу над коммунизмом и за разрешение снести

Берлинскую стену сменилась в мире настороженностью. В каждом прилетевшем

мужчине теперь виделся мафиози, а в женщине от 12 до 70 - проститутка, пося-

гающая на хлеб местных профессионалок, защищенных государственным

профсоюзом.

Когда я увидел, как трясут всех русских, заставляют открывать портфели,

чемоданы, я понял, что сейчас у меня возникнут серьезные проблемы. Тем более что

на этой границе меня уж точно никто не узнает.

Подходя к контролю, попытался придать своему лицу как можно более

честное выражение. Но западные офицеры не реагируют ни на что, кроме