Энциклопедический словарь крылатых слов и выражений - [5]
А он и ахнуть не успел, / Как на него медведь насел
см. Крестьянин ахнуть не успеп, / Как на него медведь насел
А он, мятежный, просит бури, / Как будто в бурях есть покой!
Из стихотворения «Парус» (1832) М, Ю. Лермонтова (1814—1841).
Иносказательно: о человеке, который ищет душевный покой в жизни, полной волнений и тревог, надеясь именно так самореализоваться в полной мере.
А поворотись-ка, сынку!
Из повести (гл. 1) «Тарас Бульба» (1842) Н. В. Гоголя (1809—1852). Слова Тараса Бульбы, обращенные к его сыну Остапу, приехавшему из бурсы одетым в новую, диковинную свитку. Последняя весьма забавляет Тараса, и он просит сына «поворотиться», чтобы лучше рассмотреть его наряд.
Используется как шутливо-иронические обращение к кому-либо с просьбой показать себя получше (как вырос, похорошел, поправился), показать свою обновку, новую прическу и т. д.
А подать сюда Ляпкина-Тяпкина!
Из комедии «Ревизор» (1836) Н. В. Гоголя (1809—1852). Так Городничий говорит о возможных, предполагаемых действиях ревизора (действ. 1, явл. I): «А кто, скажет, здесь судья? — Ляпкин-Тяпкин. — А подать сюда Ляпкина-Тяпкина!»
Иносказательно о намерении расправиться с тем, кого говорящий считает причиной своих бед и проблем (шутл.-ирон.).
А потому, что патриотки
Из комедии «Горе от ума» (1824) А. С. Грибоедова (1795—1829). Слова Фамусова (действ. 2, явл. 5):
Иронический комментарий к чьим-либо попыткам оправдать свои простые житейские расчеты высокими патриотическими словами.
А сало русское едят!
Из басни «Две подруги» (1945) Сергея Владимировича Михалкова (р. 1913).
Иронически о людях, осуждающих все свое, родное, но пользующихся всеми благами, которые им дает их родина.
А смешивать два эти ремесла / Есть тьма искусников — я не из их числа
Из комедии «Горе от ума» (1824) А. С. Грибоедова (1795—1829). Слова Чацкого (действ. 3, явл. 3):
В некоторых списках комедии вместо «искусников» было поставлено «охотников», и чаще всего употребляется именно такой, последний вариант.
Цитируется как форма отказа заниматься одновременно разными, часто взаимоисключающими вещами.
А судьи кто?
Из комедии «Горе от ума» (1824) А. С. Грибоедова (1795—1829). Слова Чацкого (действ. 2, явл. 5).
О презрении к мнению авторитетов, которые ничуть не лучше тех, кого эти судьи пытаются порицать, критиковать и пр.
А счастье было так возможно, / Так близко!
Из романа в стихах «Евгений Онегин» (1823—1831) А. С Пушкина (1799—1837) (гл. 8, строфа 47). Монолог Татьяны:
Выражение стало особенно популярным после постановки на сцене оперы «Евгений Онегин» П. И. Чайковского (либретто брата композитора М. И. Чайковского). Эти слова там звучат в заключительном дуэте Онегина и Татьяны.
Форма сожаления об упущенных возможностях.
А там, во глубине России, / Там вековая тишина
Из стихотворения «В столицах шум — гремят витии» (1861) Н. А. Некрасова (1821-1877).
Иносказательно о контрасте между бурной жизнью столиц и бытом русской провинции.
А там — на четверть бывший наш народ
Из авторской песни «Лекция о международном положении...» (1979) актера и исполнителя собственных песен Владимира Семеновича Высоцкого (1938-1980).
Иносказательно об Израиле и его новых гражданах, переехавших туда из СССР (России).
А ты азартен, Парамоша!
Из кинофильма «Бег» (1971) режиссеров Александра Алова (1923—1983) и Владимира Наумова (р. 1927), поставленному по пьесе «Бег» (1926— 1928, пост. 1957) Михаила Афанасьевича Булгакова (1891 — 1940). Слова, сказанные генералом Чарнотой его знакомому, Парамону Корзухину, за карточной игрой.
В кинофильме: Ты аза-артен, Парамоша... Вот что тебя губит.
В пьесе Булгакова (действ. 4, сон 7-й): Э, Парамоша, ты азартный! Вот где твоя слабая струна!
Иронический комментарий к поведению азартного, увлекающегося человека.
А у меня, что дело, что не дело, / Обычай мой такой: / Подписано, так с плеч долой
Из комедии «Горе от ума» (1824) А. С. Грибоедова (1795—1829). Слова Фамусова (действ. 1, явл. 4).
Иронически о бюрократическом ведении дел в учреждении.
А у нас во дворе
Первая строка и название песни (1962), написанной композитором Аркадием Островским на стихи Льва Ивановича Ошанина (1912—1996):
Используется обычно в разного рода публикациях, посвященных местным проблемам, благоустройству и пр.
А у психов жизнь — / Так бы жил любой:/ Хочешь — спать ложись, / Хочешь — песни пой!
Один из основателей русского символизма, поэт, критик, беллетрист, драматург, мыслитель Дмитрий Сергеевич Мережковский (1865–1941) в полной мере может быть назван и выдающимся читателем. Высокая книжность в значительной степени инспирирует его творчество, а литературность, зависимость от «чужого слова» оказывается важнейшей чертой творческого мышления. Проявляясь в различных формах, она становится очевидной при изучении истории его текстов и их источников.В книге текстология и историко-литературный анализ представлены как взаимосвязанные стороны процесса осмысления поэтики Д.С.
До сих пор творчество С. А. Есенина анализировалось по стандартной схеме: творческая лаборатория писателя, особенности авторской поэтики, поиск прототипов персонажей, первоисточники сюжетов, оригинальная текстология. В данной монографии впервые представлен совершенно новый подход: исследуется сама фигура поэта в ее жизненных и творческих проявлениях. Образ поэта рассматривается как сюжетообразующий фактор, как основоположник и «законодатель» системы персонажей. Выясняется, что Есенин оказался «культовой фигурой» и стал подвержен процессу фольклоризации, а многие его произведения послужили исходным материалом для фольклорных переделок и стилизаций.Впервые предлагается точка зрения: Есенин и его сочинения в свете антропологической теории применительно к литературоведению.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В работе финской исследовательницы Кирсти Эконен рассматривается творчество пяти авторов-женщин символистского периода русской литературы: Зинаиды Гиппиус, Людмилы Вилькиной, Поликсены Соловьевой, Нины Петровской, Лидии Зиновьевой-Аннибал. В центре внимания — осмысление ими роли и места женщины-автора в символистской эстетике, различные пути преодоления господствующего маскулинного эстетического дискурса и способы конструирования собственного авторства.
Проблемными центрами книги, объединяющей работы разных лет, являются вопросы о том, что представляет собой произведение художественной литературы, каковы его природа и значение, какие смыслы открываются в его существовании и какими могут быть адекватные его сути пути научного анализа, интерпретации, понимания. Основой ответов на эти вопросы является разрабатываемая автором теория литературного произведения как художественной целостности.В первой части книги рассматривается становление понятия о произведении как художественной целостности при переходе от традиционалистской к индивидуально-авторской эпохе развития литературы.
Приведено по изданию: Родина № 5, 1989, C.42–44.