Эмоции: великолепная история человечества - [67]
Для ашанти британцы однозначно были чужаками. Из груди Яаа Асантевы проросли сорняки жгучей ярости, которую она хотела передать своему народу. Она считала единственно верным заразить этим негодованием вождей ашанти, пытавшихся сдержать свои гнев и печаль — возможно, потому, что им казалось: так будет правильно. Но Яаа Асантева благодаря могья асени своей матери и нторо bosomayensu отца открыто выразила неповиновение. Она взорвалась так, что взбудоражила кра своего народа и тем самым начала восстание.
Сперва ашанти атаковали британских солдат, отправленных на поиски табурета, и оттеснили их обратно за укрепления. Двенадцать тысяч воинов, в груди которых проросли сорняки гнева, в течение трех месяцев держали осаду форта, где оказались заперты британские солдаты, а также несколько чиновников смешанного происхождения и пять сотен солдат-хауса из Нигерии. Осада продолжалась, но Ходжсону и британцам как-то удалось сбежать. Вскоре Британская империя выслала подкрепление. К несчастью для ашанти, британская армия, с которой они сражались в прошлом и которую даже побеждали, была усилена и усовершенствована во время промышленной революции. С ней стало невозможно не считаться. Развязка была предрешена.
Несмотря на свою ярость, ашанти потерпели поражение. Яаа Асантева была сослана на Сейшельские острова к сыну, а британцы аннексировали весь регион Золотого Берега. Яаа Асантева повезло. Большинство из тех, кто последовал за ней в бой, были уничтожены прибывшим подкреплением. Однако война оказалась не такой простой, как хотелось бы британцам. В итоге ашанти добились самоуправления и почти полной автономии. Хотя колония и не была до конца независимой, их почти полностью оставили в покое, а обычаи и система права ашанти не изменились, по крайней мере по сравнению тем, что произошло в некоторых других британских колониях того времени. Что, конечно, не означает, что британцы отказались от любых вмешательств в дела ашанти.
В 1926 году сын Яаа Асантева, Премпе I, вернулся к своему народу. Ему не позволялось называть себя ашантихене, то есть королем, однако в остальном он мог управлять страной вполне свободно. Золотой табурет был спрятан так хорошо, что его обнаружили лишь в 1921 году. Нашедшие его африканские дорожные рабочие попали в беду из-за того, что сняли со своей находки часть золота. Местный суд приговорил их к смертной казни за осквернение священного предмета. К счастью для них, британцы увидели в этом шанс вмешаться, и смертный приговор был заменен изгнанием. Британцы, возможно усвоив урок двадцатилетней давности, пообещали не трогать табурет.
В 1931 году Золотой табурет снова стал троном ашанти. Именно в этом году Премпе II, внук Яаа Асантева и племянник Премпе I, взошел на престол и был коронован как новый ашантихене. Сейчас трон можно увидеть в королевском дворце Ашанти в Кумаси (Гана). Именно там находится резиденция нынешнего ашантихене Отумфуо Осей Туту II, по-прежнему имеющего довольно большой уровень политической свободы. Свободы, которой ашанти во многом обязаны Яаа Асантева и ее восстанию.
Влияние гнева Яаа Асантева распространилось далеко за пределы региона, где она жила и боролась. Во всем мире ее имя стало синонимом эмансипации женщин, Африки и темнокожих, а также храбрости перед лицом угнетения. В Гане прозвище Яаа Асантева часто дают женщинам, которые пробивают стеклянный потолок и развенчивают мифы о типично мужских профессиях. Наследие королевы-матери эджису влияет на всех членов всемирной африканской диаспоры, в особенности на афроамериканцев, вдохновленных силой ее духа.
Даже сегодня личность Яаа Асантева способна вызвать политическую напряженность в регионе. Так, нынешний ашантихене может похвастаться родословной, восходящей к первому королю ашанти, Осей Туту, человеку, который первым, по легенде, получил Золотой табурет. Конкурирующий за престол род — потомки Яаа Асантева. В июле 2004 года Музей Яаа Асантева в области Атвима Мпонуа сгорел дотла — как выяснилось, в результате поджога. Многие артефакты, принадлежавшие королеве-матери, были уничтожены. Представители властных кругов поспешили обвинить в случившемся друг друга. Даже столетие спустя политические противоречия никуда не делись[264]. Сильный сунсум, ставший залогом харизмы королевы-матери Яаа Асантева, в сочетании с сорняками ярости, что проросли из ее груди, когда в ее кра бушевал abufuo («гнев»), все еще влияют на исторические процессы в Западной Африке и за ее пределами.
Глава 11. Снарядный шок
Так уж получилось, что мало на ком из нас были бинты, да и вообще хоть какие-то внешние, заметные глазу свидетельства ранений. Мы не очень-то походили на героев войны, которых все здесь ждали. Повисла почти осязаемая тишина. В безотчетном стыде мы понурили головы. «Пойдемте-ка по домам, — предложила грудастая громкоголосая женщина. — Эти из чокнутых»[265].
Этот эпизод начала Первой мировой, описанный солдатом У. Д. Эсплином, хорошо отражает распространенное в те времена отношение к психическим заболеваниям. Эсплин вспоминает, как вернулся с войны слишком эмоционально истощенным, чтобы продолжать сражаться. Разбитый и раздавленный, он надеялся, что возвращение домой и лечение в госпитале Нетли принесут облегчение. Реакция недружелюбной толпы разрушила эти надежды.
