Эмоции: великолепная история человечества - [36]

Пожалуй, наибольшее влияние на Ибн Сину, да и на всех остальных врачей — от западных границ Индии до берегов Ирландии, — оказал Гален. Что касается медицины, Гален, возможно, остается самым влиятельным мыслителем в истории западной цивилизации. На протяжении более чем тысячелетия медицинская практика почти полностью строилась на его идеях. Гален имел вес. И нешуточный. В отличие от выспренных философских и теологических рассуждений, которые ничего не значили для условного простолюдина, взгляды Галена на врачевание напрямую касались как короля, так и крестьянина, хотя крестьяне чаще лечились сами, опираясь на его принципы, чем пользовались услугами врачей. Как часто бывает, тот факт, что Гален ошибался практически во всем, не имел значения.

Ученые великих исламских империй, возникших вскоре после смерти Мухаммеда, переводили и сохраняли слова Галена, иногда приукрашивая и адаптируя их. В XII веке его учение проникло в Европу и заложило основы подхода к медицине в большинстве стран Запада и Ближнего Востока, пока в начале XIX века его раз и навсегда не вытеснила микробная теория.

Многие из своих идей Гален позаимствовал у древнегреческого целителя Гиппократа, того самого, что дал имя врачебной клятве. Гиппократ полагал, что в теле человека текут четыре жидкости, или гумора. Каждому из гуморов были свойственны определенная температура и консистенция. В области печени собирался теплый и влажный гумор — haima, или кровь. В селезенке — холодная и сухая melaina chole, или черная желчь. Желчный пузырь производил теплый и сухой гумор — xanthe chole, или желтую желчь. Наконец, в мозгу скапливалась холодная и влажная флегма. (Кстати, слово phlegma не означало мокроту или слюну, им называлась любая прозрачная жидкость в организме.) Гален считал залогом эффективной работы организма идеальный баланс всех четырех гуморов. Для его врачебной практики центральное значение имели здоровое питание и сон, а также регулярные занятия спортом. (Я же говорил, что он ошибался практически во всем.)

Для нашего разговора об эмоциях особенно важно, что каждому гумору соответствовало настроение. Во многих языках по сей день эмоциональные состояния описываются однокоренными гуморам словами. Состояние крови связывалось с сангвиническим состоянием — разговорчивостью, активностью и готовностью к общению. Избыток черной желчи (melaina chole) считался причиной меланхолии, а сам гумор дал название чувству. В организме холериков, согласно теории, было слишком много желтой желчи, что делало их вспыльчивыми, капризными и раздражительными. Избытком флегмы объясняли, почему флегматики такие вялые и безжизненные. Однако примерно этим гуморальные изыскания Галена и ограничивались. Единственный способ лечения заключался в дисциплине и контроле над жидкостями тела[170]. При этом не менее важным для Галена, как и для Ибн Сины, было дыхание.

Гален утверждал, что душа оживляет тело с помощью пневмы, или воздуха. Он выделял три типа пневмы. Pneuma physicon (или природный дух) располагалась в печени и помогала регулировать такие свойственные всему живому процессы, как питание, обмен веществ и воспроизводство. Pneuma psychicon (или животный дух) находилась в мозге и отвечала за «животные» аспекты жизни, например сенсорное восприятие и движение. Pneuma zoticon (или жизненный дух) обитала в сердце и контролировала температуру тела, кровообращение и движение жидкостей в организме[171]. Ибн Сина взял эту идею на вооружение. Он верил, что дыхание исходит из сердца как дыхание жизни — то самое, что Аллах подарил Адаму при его сотворении. Затем дыхание души проходит по телу, взаимодействуя с гуморами и позволяя органам выполнять свои функции. По его мнению, гуморы формировали части тела и взаимодействовали с ними, иногда вызывая перемены в поведении, например они могли спровоцировать неконтролируемые всплески эмоций. Иногда баланс гуморов нарушается, если поток дыхания сбивается или меняется, что ведет к болезням, в том числе к нездоровым страстям.

Ибн Сина не оставил после себя системного анализа эмоций. Однако сохранились его записи о том, как диагностировать страсти, замеряя параметры дыхания и пульс пациента. Глубокое дыхание в сочетании с частым пульсом, который Ибн Сина называл «большим» и «подскакивающим», указывало на гнев. Внезапно быстрый и нерегулярный пульс на фоне учащенного дыхания был признаком страха. (Скорость проявления симптомов при этом коррелировала со степенью ужаса.) Горе сопровождалось нитевидным пульсом и слабым дыханием. Наконец, ритмичное дыхание при медленном, отрывистом, но сравнительно сильном пульсе означало, что пациент испытывает радость или восторг[172]. Счастливый пациент, помимо всего прочего, казался теплым на ощупь, так как горячая влажная кровь становилась преобладающим гумором в его теле.

Для Ибн Сины чувства были прочно связаны с телом. Он рассматривал страсти как медицинскую проблему, а лечение неуправляемых эмоций, по его мнению, не требовало покаяния, молитв и экзорцизма. Путь к правильному лечению лежал через поиск баланса гуморов. Это также означало, что контроль над источником эмоций — сердцем — помогал контролировать чувства и не сворачивать с пути, предначертанного Аллахом. Эта идея совпадает с мусульманским учением о том, что вы должны испытывать то же, что и при первичном божественном дыхании мысли и чувства, которое смягчает сердце, замедляет пульс и ведет к исламу. По крайней мере, именно так, весьма вероятно, думали османские воины, готовясь к нападению на Константинополь вечером 28 мая 1453 года.