Эммануэль. Римские каникулы - [30]

– Сильвана! – отчаянно кричит она.

Она едва не падает, с трудом сохранив равновесие. Но Людовико уже находится прямо за ней. Его рука хватает ее, отпускает, снова хватает. Он все еще в нескольких шагах от Эммануэль, а затем он стискивает ее и забрасывает себе на плечи, словно ягненка.

Она яростно дергает его за волосы, продолжая звать Сильвану. Но, словно не чувствуя боли, Людовико плотно прижимает ее к себе и бежит в темноту, к ручью.

Там он останавливается и бросает ее на мягкую землю. Он хотел было ударить ее ногой, но потом передумал.

– Я бы порвал тебя на куски, если бы тебе не надо было возвращаться в замок… Ты можешь донести на меня… Но я сделаю с тобой такое, что никто в это не поверит…

Одной рукой он срывает с Эммануэль платье и бросает его в грязь, превращая в перепачканную тряпку. Теперь Эммануэль абсолютно голая. Людовико переворачивает ее на живот: волосы молодой женщины теперь тоже испачканы землей. Он скручивает ей руки, связывает запястья. Затем, сняв ремень, он оборачивает его вокруг левой ноги Эммануэль, застегивает пряжку и крепко привязывает к стволу дуба.

Эммануэль кричит, но постепенно силы оставляют ее. Лицо ее прижато к земле, которая забилась в ее рот и нос, так что она с трудом дышит. Она испытывает поочередно страх, гнев и унижение. Что же, никто так и не придет освободить ее?

Людовико с яростью разводит ей ноги. «Я причиню тебе больше вреда, чем ты мне, сука…» Он что-то ищет среди ежевики, поднимает ветку, потом отбрасывает ее. «Нет. Нужна побольше. Побольше…» Эммануэль с ужасом понимает, что он ищет кусок дерева, чтобы вонзить его в нее. Она снова кричит, но понимает, что никто ее не услышит.

– На помощь! – кричит она во всю глотку, крутясь так, что ее конечности начинают ныть от боли. Потом она слышит проклятие, и тело Людовико обрушивается на нее.

Ее глаза опухли от слез, но она умудряется повернуть голову: Людовико отправлен в нокаут чьей-то сильной рукой. Эммануэль угадывает в ночи силуэт мужчины в белой рубашке, который хватает Людовико за горло, приподнимает его, наносит ему второй удар, от которого у того изо рта брызжет кровь. Потом он ногами сталкивает его в водный поток. Эммануэль узнает Ореста, который наклоняется к ней, разрывает путы, поднимает ее и несет на руках. Рыдая, Эммануэль дрожит от холода и страха.

– Не бойтесь, мадам, – говорит ее спаситель. – Все кончено… Не надо плакать.

Эммануэль цепляется за его шею.

– Не несите меня в помещение. Я не хочу, чтобы меня видели в таком виде.

– Конечно.

Орест идет на поляну, в конце которой выделяется белое пятно небольшого дома. Через окно, сквозь трещины в ставнях, в помещение проникает свет. Дверь открыта, и Орест толкает ее коленом. Огонь весело горит в кирпичном камине. Рядом с огнем стоит плетеное кресло, в которое Орест деликатно опускает молодую женщину. Потом он смущенно смотрит вокруг, ища, чем бы ее прикрыть.

– Я не смогу справиться один, – бормочет он.

Он идет к двери, выходит на порог и дважды свистит. Потом он с улыбкой обращается к Эммануэль:

– Гиза позаботится обо всем… А пока мы ее ждем, согрейтесь. О, чуть не забыл…

Достав из старинного буфета бутылку и стакан, он щедро наливает какую-то золотистую жидкость.

– Это поможет вам прийти в себя. Мы сами делаем этот напиток из разных трав. Это рецепт монахов!

Беря стакан, Эммануэль замечает, что пальцы молодого человека испачканы кровью. Она ставит стакан на очаг, привлекает к себе Ореста и целует его – сначала нежно в губы, а потом, когда они приоткрываются, она находит его язык с маслянистым привкусом. Ей кажется, что она пьет из фонтана. Ее язык проходит по всему рту Ореста, и поцелуй становится более глубоким. Этим поцелуем Эммануэль выражает благодарность своему спасителю. С этим поцелуем к ней возвращается сила и жизнерадостность. Она снова счастлива.

– Могу ли я быть вам чем-нибудь полезна, или мне стоит вернуться попозже?

Смущенный Орест быстро поднимает кудрявую голову.

– О, Гиза… Мадам стала жертвой нехорошего происшествия…

– Вместе с тобой, естественно!

Эммануэль, сияя, тянет руки к молодой крестьянке, которая, уперев кулаки в бока, выглядит немного раздраженной.

– О, Гиза, поцелуй меня! – кричит Эммануэль с такой искренностью, что молодая женщина делает шаг вперед и заменяет мужа в объятиях своей гостьи.

– О, Гиза… Я прошу тебя… Орест… Как же хорошо оказаться в безопасности рядом с вами… Жить… Пожалуйста, любите меня…

И она запечатлевает поцелуй на губах молодой женщины, которая немедленно отвечает ей тем же.

– Но вы должны сначала немного привести себя в порядок, bellissima[15], – говорит мужчина. – Вы похожи… простите меня… вы как будто выбрались из свинарника!

– Это почти то, что и случилось со мной, – шепчет Эммануэль, содрогаясь.

– Иди, – обращается Гиза к мужу, – наполни ванну, а я пока поменяю простыни.

Они намыливают Эммануэль: теперь она покрыта обильной пеной. Эммануэль вспоминает красавицу Диану де Пуатье, любовницу двух королей Франции – отца и сына, – которая сохраняла свежесть своего тела при помощи ледяных ванн… И вот теперь она сама – героиня средневековой гравюры. От холодной воды ее кожа покраснела, но двое крестьян трут ее, массируют так сильно, что ей кажется, что она варится в кипящей водяной бане. Между тем огонь в камине потрескивает, а Гиза подвесила над огнем бутылку вина, бросив в нее измельченную гвоздику и семена укропа. Эммануэль непроизвольно вспоминает о своем прошлом, о