Эмиссар: Трансформация - [2]

— Что ещё за вуаль?

Сосед отозвался охотно и куда дружелюбнее, чем можно было ожидать:

“Простейший ментальный экран. Больше похож на сложный рефлекс, включённый в процессы осознания-мышления, чем на полноценное заклятье. Строится вот так…”

Очень хотелось спросить, что такое “сложный рефлекс”, но Ниллима решила, что об этом подумает потом. Если она вообще будет думать этому… Соседу, а не игнорировать его. Со второго раза выстроив и без особого напряжения удерживая вуаль, она тряхнула головой и решила, что озаботится проблемами Сильных позже. Первым делом — завтрак.

Если сама себя не покормишь, джунгли быстро найдут, кого подкормить тобой.

Ночь она провела в своём обычном “гнезде”: маленькой, неправильной формы узкой щели, на дне которой, выстланной несколькими слоями листьев онгра, едва возможно вытянуться во весь рост. Кстати, срезанные позавчера листья начали терять упругость, пора заменить… но это опять-таки потом: в ближайшее время лежать на них она не собирается.

Ниллима вытащила три из восьми клиньев, удерживавших перекрывающую вход шипастую плетёнку, аккуратно отодвинула её (плоской стороной ножа, чтобы не повредить и не касаться голыми руками) и просочилась наружу, слегка скребнув бедром и спиной по шершавому красноватому камню тобрасса.

Впрочем, получить даже кровавые ссадины о камень лучше, чем заработать одну-единственную царапину шипом глайховой лозы, из которой сделана плетёнка.

Когда Ниллима изготавливала “дверь”, ныне хранящую её сон, она по неосторожности оцарапалась целых пять раз и потом не менее полутора марог провалялась в душном бреду… а ещё несколько последовавших марог оставалась слишком слабой, чтобы выходить наружу ради добычи пропитания. Зато теперь можно спать как угодно крепко: заслон глайховой лозы ни одному хищнику не одолеть. От одного её запаха даже мечезубы шарахаются.

Не торопясь удаляться от убежища, Ниллима повертела головой, вслушиваясь, вглядываясь, вникая в обстановку. Она не очень хорошо умела вникать и первой готова была признать свою безыскусность, но лишь этот навык позволил ей выжить после…

Стоп. Не думать. Не вспоминать! И — не злиться!

Прошлого не вернуть. Так что с того, что Сосед поневоле напомнил о…

“Прячься!”

Мысленный приказ дышал такой властностью, что Ниллима юркнула обратно в “гнездо” ещё до того, как сообразила, что делает.

— Ты…

“Вон там. Вникни как следует”.

— Да чего ради мне тебя слушаться?

“Тело у нас одно. И я заинтересован в его сохранности. Сперва вникни, а ссориться будем потом… если у тебя останется желание”.

Ниллима глубоко, медленно вздохнула. Села на листья онгра, прикрыла веки для лучшей сосредоточенности… от чуть посветлевшего чёрного шара упруго толкнулась волна тонкой энергии, на краткое время резко обострившей ощущения в нужном направлении…

— Оухх!

“Теперь-то поняла?”

Смертельный холод сжал внутренности. Мечезуб! Старый и раненный, но на неё даже такого хватит с большим избытком. Как-то почуявший её сквозь опасный и терпкий аромат глайховой лозы… или не почуявший, но просто услышавший? А теперь ещё, наверно, и глазами увидевший потенциальную добычу.

Ходячая погибель.

Мечезуб стар и ранен. Именно поэтому он никуда не уйдёт: найти иную добычу, а потом убить её он попросту не способен. Будет караулить свою жертву, пока та не выйдет… а выйти придётся, и быстро: жажда не знает жалости!

“Какая же я дура! Ну чего мне стоило сделать новую долблёнку? Или хоть не спешить выбрасывать старую. Подумаешь, загнила… сейчас даже старая, сгнившая долблёнка с вонючей водой спасла бы мне жизнь… дура, мёртвая дура!”

“Не отчаивайся раньше срока”.

“Ты!”

“Уж лучше зови Соседом”.

“Ты… можешь прогнать мечезуба?”

“Не совсем”.

Отчаяние сменилось злостью.

“А что ты тогда можешь-то?”

“Я могу научить тебя выйти из этого положения без особых потерь. А то и с прибытком”.

Девушка — почти против воли — заинтересовалась.

— Это как?

“Во-первых, я могу научить тебя входить в тягучий транс. Несколько марог в нём тебе покажутся не длиннее пары нохх. Так что хищника ты сможешь попросту пересидеть. Во-вторых, я могу научить тебя заклятьям, обездвиживающим жертву. А ещё — усыпляющим. Или даже убивающим. В-третьих, мы можем сделать самый удачный ход и вылечить мечезуба…”

Ниллима аж подскочила.

— Что?!

“Не перебивай, пожалуйста, — попросил Сосед строго. — Если его подлечить и при этом правильно договориться с ним, у тебя появится больше свободного времени. Ты любишь мясо? Благодарный пациент поделится своей добычей”.

— Но… но как же…

“Я уже говорил: сотрудничество выгоднее войны. Обдумай это”.

Чужой дух свернулся в чёрную точку и полностью перестал реагировать на сумбур, что воцарился в голове у Ниллимы.

…вот так. Или уступить Сильному — или умереть. Самостоятельно сладить с мечезубом при помощи одного ножа, не длинного и не особо острого, нечего даже мечтать. Предать себя, свой погубленный род? Или предать его же, но по-иному: умерев и не оставив потомства?

Славный выбор, ничего не скажешь!

Свернувшись в клубочек на листьях онгра, Ниллима обхватила руками колени и зажмурила глаза. Из которых медленно, одна за другой потекли слёзы горя и бессильной злости.