Место, преисполненное сияющей, поющей энергии. Место, преисполненное тончайшей магии и великой Силы. В конце концов, просто красивое место — даже выходцам из младших Домов пришлось бы признать это.
Если бы хоть кого-нибудь из них сюда допустили. Если бы хоть кто-нибудь из них знал о самом существовании Станции Мониторинга.
Дежурство на которой шло своим чередом, пока…
“Обширные искажения эмерон в диапазоне от ульт до верхнего предела!”
Главный наблюдатель отреагировал без промедления:
“Общая мощность? Примерная сложность?”
“Мощность… неопределима. Скачет между третьим и пятым порогом. Сложность… кажется, соответствует… нет, не могу зафиксировать”.
“Мера наведённой изменчивости?”
“Больше, чем у любого из отродий Хаоса на моей памяти”.
Дежурный оператор лихорадочно настраивал что-то в фиксирующей сети и не мог уделить много внимания отстранённому анализу происходящего. Но главный наблюдатель получал данные, уже подвергшиеся первичной обработке — и, будь он человекоподобен, к этому моменту вовсю дрожал бы от охотничьего азарта… и нешуточного испуга.
“Локализовать можешь?”
“Нет. Ощущение такое, что затронута половина Нарадума — настолько наш новый “гость” размазан по эмерон”.
“Которая половина Нарадума?”
“В данный момент — верхние йарри. А чуть раньше — нижние”.
Главный наблюдатель почти забыл об азарте. Но не о страхе.
Значит, гость что-то ищет? Целенаправленно? Может быть, на этот раз гость из-за пределов мира даже… разумен? Опять, как…
Может?
“Разворачивай систему “Сито” в ПОЛНОМ объёме! Быстро!”
“Но… в полном?”
“Энергию экономить будем потом. Под мою ответственность!”
“Хорошо. Выполняю…”
Однако приказ безнадёжно опоздал.
Как показал позднейший детальный анализ, шансы на успех отсутствовали с самого начала. И персоналу Станции Мониторинга оставалось лишь наблюдать, как затихают возмущения эмерон. Исчезают так же быстро и необъяснимо, как перед тем — возникли.
“Мне продолжать развёртку?”
“Нет. Уже не надо. Требуется сделать кое-что другое. И быстро. Можешь локализовать последние искажения, вызванные… гостем?”
Некоторое время оператор мудрил с фиксирующей сетью. Как отражение его команд и внутренних процессов сети, по “стенам” Станции плыли, переплетаясь и вспыхивая, искорки, нити и пятна чистых спектральных оттенков.
Закончив, оператор неуверенно выдал:
“Только с достоверностью не выше одной трети и с точностью до силгама”.
“Это лучше, чем ничего. В каком силгаме всё… закончилось?”
“Ниммур. С несколько меньшей вероятностью — Кхерс или Вигандаш”.
“Ясно. Продолжай мониторинг”.
Главный наблюдатель отодвинулся и принялся за формирование астрального вестника. Он, в отличие от оператора, так толком и не обдумавшего ситуацию, подозревал, что на самом деле ничего ещё не закончилось.
И главный наблюдатель был совершенно прав.
Самое интересное только начиналось.
Ниллима
Это пришло во сне. Необычно, неправильно глубоком. Обратно на поверхность из этого сна пришлось прорываться, как из объятий голодной лам-лианы, и приложенные усилия оставили её опасно слабой. Почти больной. А в толщине листа от бодрствования она осознала ещё кое-что.
— Кто ты?
“Успокойся, малышка…”
— Кто ты, дух?!
“Я не враг тебе, успокойся”.
— Ты чужой!
“И не кричи вслух. Это опасно. Думай вглубь, я услышу”.
Это замечание заставило Ниллиму замереть. Кем бы ни являлся чужак, насчёт криков он (она? оно?) не врал: даже в безопасном убежище лучше не нарушать тишину без жестокой нужды. А кроме того, в его мимолётном “вглубь” ощущалось нечто такое…
“Ты — из Сильных?” — очень осторожно подумала она, машинально (и на диво успешно) следуя рекомендации. Перед ответом со стороны чужака плеснуло удовольствием — вполне живым и даже приятным.
Похоже, неведомому духу понравилась её покладистость и точность в направлении мыслей.
“Не совсем. Но ради простоты можешь считать, что это так… малышка, что с тобой?”
Глубинный ужас, охвативший Ниллиму, преобразился во всеохватный гнев и неприятие.
— Прочь из моей головы!!!
“Прости, но это невозможно. Максимум, что я могу сделать — экранировать… то есть как можно плотнее свернуть свои мысли и уйти в тень. Вот только…”
“ПРОЧЬ!”
Всплеск сожаления — как мягкий вздох родителя при виде очередной шалости непутёвого дитяти. А потом чужой дух в самом деле свернулся в нечто вроде тёмного шара и почти исчез… если забыть о странноватой “тяжести” или “вязкости”, порождаемой самим его присутствием.
Ниллима выдохнула. По всему телу прокатилась запоздалая дрожь. Если этот… этот в самом деле из Сильных, он легко мог сделать с ней поистине страшные вещи, ничуть не волнуясь о том, как это скажется на её душе, памяти и воле. Почему он так покладист? Ведь она, в сущности, ничем не могла подкрепить свои требования…
Тёмный шар в глубине слегка посветлел.
“Потому что сотрудничество выгоднее войны”.
— Я тебя не спрашивала, — огрызнулась Ниллима.
“В таком случае закройся пологом. Он экранирует… хотя нет, полог ты не потянешь… и даже плёнку долго не удержишь… ладно, поставь вуаль. Через неё всё равно будет сочиться, но я хотя бы буду уверен, что поймал мысль, адресованную не мне и потому не требующую ответа”.
