Эмигрант - [50]
— Спасибо, с удовольствием, — и вновь переключился на колдуна, констатируя занудным тоном. — Опять ночь не спал. И две раны открылись… удивительно, что не все четыре.
— Слушай… э-э… часика через три, хорошо? — Жорот уткнулся в амулет.
Когда он закончил, то увидел, что гостей прибавилось. В комнате сидел Кецетин, увлеченно разговаривающий с Ларсеном.
— Все? — уточнил маг и приказал: — Ешь и идем, Лотта уже заждалась.
— Я не голоден.
На самом деле Жорот очень хотел есть, еще больше выспаться, но все это было возможно лишь после того, как они закончат с Лоттой.
Ларсен поджал губы, но промолчал.
Приемная перед покоями королевы была заполнена придворными. Кецетин уверенно протолкался к двери, таща за собой Жорота и Ларсена. На входе стояла Саура, которая молча пропустила магов и закрыла за ними дверь.
Лотта выглядела усталой и бледной. Она протянула руку для поцелуя всем по очереди, начиная с Кецетина. Причем Ларсена Кецетин при этом представил, отрекомендовав его как молодого, но опытного мага-целителя.
— Если ваше величество устраивает его кандидатура…
Королева бросила внимательный взгляд на целителя, который задержал руку Лотты у губ чуть дольше, чем предписывалось правилами этикета. А когда выпрямился, Лотта вздрогнула и коснулась ребер на месте вчерашней раны.
Ларсен, поклонившись еще раз, спокойно сказал:
— Всегда к вашим услугам.
Королева медленно кивнула:
— Устраивает.
— Хорошо. Тогда я должен сообщить Ларсену суть ситуации. Неопытного мага использовали, как канал для магических нападений на членов королевской семьи. Необходимо перекрыть этот канал…
Ларсен вдруг выпрямился и сжал губы:
— Нет. Я отказываюсь.
— Почему? — быстро спросила Лотта.
— Я ни за что не буду помогать отсекать мага, сколь бы неопытен он не был. Это — верная смерть.
— Ты мне не дал договорить, — холодно отозвался Кецетин. — Речь не идет об отсечении…
Вмешалась Лотта, повелительным жестом заставив Кецетина замолчать.
— Почему смерть? Мне говорили, что на магах начальных уровней отсечение не сказывается…
— Ваше Величество, я не знаю, кто вам это говорил, но либо он лгал, либо просто не в курсе, — жестко отозвался Ларсен. — Я лет тридцать назад лечил двух учеников Сообщества первого года, которых старшеклассники отсекли от источников. Клянусь, я сделал все, что мог, но один прожил после отсечения десять дней, другой — неделю.
Лотта в упор смотрела на Кецетина, тот молчал. Ларсен добавил, уже спокойней:
— Я допускаю, что существуют целители, которые могут свести последствия отсечения для отсекаемого на нет, хотя лично я таких не знаю. В таком случае советую обратиться к ним.
Взгляд Лотты, упертый в Кецетина, стал весьма многообещающ. Маг кашлянул и поинтересовался:
— Краткий экскурс в историю закончен? Повторяю, речь идет не об отсечении. Это заклинание временной изоляции, которую можно снять без вреда для изолируемого.
Вмешался Жорот:
— Это заклинание предложил я. Им пользовались родители одного из моих одноклассников, чтобы оградить сына от занятий магией до пятнадцатилетия.
— Зачем? — вмешалась Лотта.
— Реальной подоплеки я не знаю, а по официальной версии мальчик был очень хрупким и болезненным, а для магического обучения нужно хотя бы среднее здоровье. К пятнадцати годам он окреп, заклинание сняли и отправили ребенка в магическую школу. Один из преподавателей заинтересовался этим заклинанием — оно было составленным на заказ, малоизвестным — и мы подробно разобрали его на уроках, поэтому я точно знаю схему, хотя никогда и не использовал.
— А в чем суть? — с интересом спросил Ларсен.
Жорот молча дотронулся до его руки, передавая информацию. Целитель хмыкнул, глаза стали стеклянными — он пытался разобраться что к чему.
— А вслух? — резко спросила Лотта.
— Так быстрей и понятней. Разрешите? — Жорот взял королеву за руку и передал ей дубликат, только гораздо медленнее, чтобы она успела воспринять.
Лотта судорожно выдернула пальцы, потом замерла, пытаясь привыкнуть и разобраться.
Жорот, помолчав, добавил:
— Единственный нюанс состоит в следующем… Мальчик, когда его изолировали, был вообще не обучен магии. А вы, Ваше Величество, имеете уже начальные навыки.
Ларсен вздрогнул, до него, видимо, только сейчас дошло, о каком пресловутом маге идет речь.
— Когда мы разбирали Изолирование, то выяснили, что любое сознательное обращение к магии изолированного разрушает это заклинание. Зато все неосознанные попытки обращения к магии оно блокирует полностью, как и саму магию, до момента активного к ней обращения. Вы поняли, что я сказал, Ваше величество?
Взгляд Лотты полыхнул гневом, но она сдержалась:
— До тех пор, пока я не пытаюсь колдовать, заклинание действует. С первой же сознательной попыткой — разрушается.
— Совершенно верно.
— Его можно поставить вторично?
— Да. Но бесконечно ли число этих попыток, я не знаю. Мы доходили до трех дюжин раз, потом бросили.
— И лучше этого вообще не делать, — вмешался Кецетин. — Поскольку если вас подловят в такой момент…
Лотта сделала повелительный жест, приказывая ему замолчать. Маг подчинился, хотя и с очень недовольным видом.
— Когда можно поставить заклинание? — резко спросила Лотта.
Произведение окончено. Переназвала потому, что наконец подобрала более-менее удовлетворяющий меня вариант. Спасибо за помощь Лене Картур. КРОМЕ НАЗВАНИЯ НИКАКИХ ИЗМЕНЕНИЙ В ТЕКСТЕ НЕТ. И не будет уже.
Произведение закончено. Если правка и будет, то небольшая, и под настроение. Спасибо за помощь Лене Картур и Жене Прокопович. Свете Агеевой благодарность за редактирование.
Мир, где соседствуют магия и высокие технологии. Где уживаются маги, оборотни, Существа и роботы, И где, по большому счету, не имеет значения, кто ты. Имеет значение лишь то, к чему ты стремишься и какую цену согласен заплатить для достижения вожделенной цели. Любая цена — это часть себя — по-другому просто не бывает. Для кого-то главное не переступить за черту, когда перестаешь быть собой, разменявшись на силу, власть и могущество. Для кого-то — презреть страх реальной опасности и всеобщую уверенность в неотвратимости предательства.
Меня пытаются убить и съесть пять раз в день. Лишь умение вовремя разнести полдворца и особый дар спасали мне жизнь и честь! Иногда красивые глаза тоже помогали избежать дипломатического скандала. Но опыт подсказывает, что лучше бить чемоданом. Сегодня я собираю информацию про принца оборотней и проверяю его на склонность к изменам. Потом предоставляю полный отчет о короле эльфов. Чуть позже проверяю стрессоустойчивость разъяренного дракона. У официальной королевской «развратницы» очень «потный» график. Меня даже посвящали в рыцари и обещали оплатить торжественные похороны.
Ад строго взимает плату за право распоряжаться его силой. Не всегда серебром или медью, куда чаще — собственной кровью, плотью или рассудком. Его запретные науки, повелевающие материей и дарующие власть над всесильными демонами, ждут своих неофитов, искушая самоуверенных и алчных, но далеко не всякой студентке Броккенбургского университета суждено дожить до получения императорского патента, позволяющего с полным на то правом именоваться мейстерин хексой — внушающей ужас и почтение госпожой ведьмой. Гораздо больше их погибнет в когтях адских владык, которым они присягнули, вручив свои бессмертные души, в зубах демонов или в поножовщине среди соперничающих ковенов. У Холеры, юной ведьмы из «Сучьей Баталии», есть все основания полагать, что сука-жизнь сводит с ней какие-то свои счеты, иначе не объяснить всех тех неприятностей, что валятся в последнее время на ее голову.
Джан Хун продолжает свое возвышение в Новом мире. Он узнает новые подробности об основателе Секты Забытой Пустоты и пожимает горькие плоды своих действий.
Что такое «Городские сказки»? Это диагноз. Бродить по городу в кромешную темень в полной уверенности, что никто не убьет и не съест, зато во-он в том переулке явно притаилось чудо и надо непременно его найти. Или ехать в пятницу тринадцатого на последней электричке и надеяться, что сейчас заснешь — и уедешь в другой мир, а не просто в депо. Или выпадать в эту самую параллельную реальность каждый раз, когда действительно сильно заблудишься (здесь не было такого квартала, точно не было! Да и воздух как-то иначе пахнет!) — и обещать себе и мирозданию, вконец испугавшись: выйду отсюда — непременно напишу об этом сказку (и находить выход, едва закончив фразу). Постоянно ощущать, что обитаешь не в реальном мире, а на полмиллиметра ниже или выше, и этого вполне достаточно, чтобы могло случиться что угодно, хотя обычно ничего и не происходит.
Главный персонаж — один из немногих уцелевших зрячих, вынужденных бороться за выживание в мире, где по не известным ему причинам доминируют слепые, которых он называет кротами. Его существование представляет собой почти непрерывное бегство. За свою короткую жизнь он успел потерять старшего спутника, научившего его всему, что необходимо для выживания, ставшего его духовным отцом и заронившего в его наивную душу семя мечты о земном рае для зрячих. С тех пор его цель — покинуть заселенный слепыми материк и попасть на остров, где, согласно легендам, можно, наконец, вернуться к «нормальному» существованию.