Элвис Пресли: Реванш Юга - [120]

Эти слова вызвали улыбки, но Элвис редко бывал так близок к истине. Помимо знаменитостей, приглашенных дирекцией «Интернационаля» — Фэтса Домино, Кэри Гранта, Пэт Бун, Пола Анка, Ширли Бесси, Дика Кларка, — в зале было несколько десятков представителей СМИ, по большей части привезенных из Нью-Йорка на личном самолете Кирка Керкоряна. Но не на журналистов надо было делать ставку: Элвис не мог себе позволить разочаровать своих фанатов, приехавших со всех концов США, из Европы, Японии и Австралии в надежде увидеть возрождение легенды.

В общей сложности более ста тысяч зрителей расхватали билеты на концерты на весь август. Даже Барбра Стрейзанд, находившаяся на пике своей кинокарьеры после того, как получила «Оскара» за роль в фильме «Смешная девчонка», не сумела собрать столько народу на спектакль, устроенный в честь открытия концертного зала в июле. В вечер премьеры Элвис беззлобно прошелся насчет этого соперничества, сохраняя невозмутимый вид, и сразу привлек смеющихся на свою сторону. «Смотри-ка! Кто-то написал на сцене „BS“. Вы думаете, это про меня?» — спросил он с невинным видом, сыграв на двусмысленности этого сокращения (от bullshit — дерьмо), а потом вспомнил, что это могут быть инициалы актрисы, предварившей его на этих подмостках.

Не без юмора изобразив карикатуру на самого себя — со знаменитым дрыгоножеством и приподнятой губой, — Элвис исполнил старые хиты, выдал свою версию классики ритм-энд-блюза с неожиданными поворотами, воздал должное Карлу Перкинсу и Чаку Берри, померился силами с новым поколением, процитировав «Битлз», становился на колени и обнимал зрительниц, подходивших к сцене, трогательно спел «В гетто» и перешел к своему грядущему бестселлеру — «Подозрительные умы». Завершился концерт «Can’t Help Falling in Love» под неописуемый шум, две тысячи человек слушали эту песню стоя, в основном женщины, причем некоторые из них бросали ему ключи от своего номера или кружевные трусики. «Только на спектаклях Элвиса клиенткам предлагали запасные трусики», — подтверждает уборщица из туалета.

Полковник, приверженный к шумным рекламным кампаниям и питающий склонность к балагану, объявил о приезде в Лас-Вегас столпа китча в стиле Либераче — пианиста в сверкающих блестках, образ которого навсегда остался связан с игорной столицей. Элвис старался его опровергнуть: вечер за вечером на сцену выходил артист в прекрасной творческой форме, вызывавший неизменные восторги публики и прессы.

Невероятно, но факт: пропасть, обычно разделявшая бульварную прессу и специализированные журналы, исчезла как по волшебству. С непревзойденной способностью соединять антагонистические миры, в несуразной и несообразной обстановке концертного зала, где соседствовали фальшивая греческая колоннада, фрески в ложноримском стиле и поддельные барочные скульптуры, Пресли в очередной раз сумел примирить своей музыкой провинциальных мещан и столичную интеллигенцию, патрицианский Север и Юг нуворишей, поклонников земного и консервативного рок-н-ролла и защитников прогрессивного и протестующего рока.

«Ньюсуик» восхищался «решимостью» феникса, постоянно возрождающегося из пепла, так что «в свои 34 он выглядит на 19», агентство «Ассошиэйтед Пресс» опубликовало заметку под заголовком «Элвис блистает в Вегасе», «Нью-Йорк таймс» славила «белого певца, который двигается, как негр», а «Чикаго Сан-Таймс» восклицала: «Элвис — король, да здравствует Король!» Что удивительно, комментарии профессиональной прессы были еще более хвалебными. Журнал «Варайети», обычно скупой на комплименты, писал о «суперзвезде»; нарождающаяся библия рока «Роллинг стоун» устами критика-хиппи Дэвида Дальтона говорила о «воскрешении»; весьма рассудочный «Виллидж Войс» заявлял голосом Роберта Кристгау: «За шестнадцать песен он объединил нас всех — хиппи и старых жлобов — вокруг одного и того же: его самого».

В конце шоу полковник бросился в объятия Элвиса со слезами на глазах, но тотчас воспользовался восторгом директора отеля и обговорил с ним совместное будущее Пресли и «Интернационаля». Фотография стола, за который они оба уселись после спектакля, запечатлела план сотрудничества, продуманный в деталях и подписанный прямо на розовой скатерти с пятнами от кофе. Согласно «скатертному контракту» (под таким названием он вошел в историю) Пресли отныне будет пять лет выступать в концертном зале отеля в начале сезона, а потом летом, получая 125 тысяч долларов в неделю, что в сумме даст миллион долларов в год вплоть до 1974 года.

Сущие крохи, если сравнивать эти цифры с гонорарами голливудского периода, когда Элвис загребал столько же после каждых съемок, не говоря уж о половине сборов от его фильмов. «Интернациональ» обещал миллион в год без учета инфляции, а Элвис к тому же нес все расходы, связанные с концертами, и все же этот удачный ход конем дал полковнику возможность ощутить твердую почву под ногами, чтобы было на чем выстроить карьеру своего певца.

В личном плане роман с Лас-Вегасом открывал перед ним новые перспективы: он обретал постоянную резиденцию, которой ему так не хватало после разрыва с «Метро-Голдвин-Майер». Дирекция «Интернационаля» любезно предоставила в его распоряжение апартаменты, переделанные под офис, а главное — позволила спокойно предаваться страсти к игре. В этом полковник был ненасытен, он часами просиживал за рулеткой и даже делал ставки по телефону своим излюбленным крупье, если не мог отлучиться из офиса.