Элоиза и Абеляр - [77]

Без сомнения, Пьер Абеляр считал себя сведущим более всякого другого мыслителя-христианина в любом вопросе, имеющем касательство ко взаимоотношениям веры и разума.

Однако некоторые его современники были весьма далеки от того, чтобы разделять подобное мнение.

«Я испытываю смущение, я, ничтожнейший, последний из людей, оттого, что принужден обращаться к вам, моим владыкам и отцам. Ваш долг состоит в том, чтобы высказаться, но вы храните молчание по поводу дела наиважнейшего, затрагивающего интересы общего блага всех истинно верующих. Могу ли я молчать, когда вижу те опасности, коим подвергается вера нашей общей надежды, та вера, что Иисус Христос освятил собственной кровью, для защиты коей проливали свою кровь апостолы и мученики, вера, которая трудами и усилиями ученых святых мужей сохранена нам чистой и незапятнанной вплоть до злосчастных дней, когда мы живем, и никто не противится этим опасностям? Да, я томлюсь и чахну от боли, грызущей меня изнутри, и сердце мое сжимается и сокрушается, для облегчения такого состояния надобно, чтобы я возвысил свой голос в защиту дела, ради коего я почел бы за честь и умереть — если бы потребовалось и если бы представился случай.

Не подумайте, что речь идет о пустяках. Речь идет о вере в Святую Троицу, о личности Того, Кого мы именуем Искупителем, о Духе Святом, о Божественной милости и Божественной благодати и о таинстве искупления. Дело в том, что Пьер Абеляр опять принялся обучать новому и писать новшества. Книги его преодолевают моря и Альпы, они словно на крыльях перелетают из провинции в провинцию, из королевства в королевство. И повсюду их с восторгом расхваливают и защищают безнаказанно. Говорят даже, что к ним с доверием и уважением отнеслись в римской курии… Говорю вам и всей Церкви: молчание ваше опасно…

Не ведая, кому бы я мог довериться, я избрал вас, к вам обратился я и к вам взываю, вас призываю на защиту Господа и всей Церкви. Этот человек вас опасается, он вас страшится. Если вы закроете глаза, кого же он будет бояться? В тот критический час, когда смерть похитила у Церкви почти всех ее учителей и ученых мужей, сей внутренний враг набрасывается на как бы покинутое тело Церкви и словно бы захватывает господствующее положение в духовном влиянии. Он толкует Священное Писание точно так же, как некогда занимался толкованием диалектики…»

Это письмо было адресовано одновременно Бернару Клервоскому и Готфриду Невскому, епископу Шартрскому, верному другу и защитнику Абеляра. Кстати, автор послания утверждал, что некогда сам питал симпатию к Абеляру.

«Я тоже любил Пьера Абеляра и хотел бы любить его и впредь, Бог мне свидетель, но в подобном деле я не могу помнить ни о ближнем, ни о друге. Уже слишком поздно исправлять или устранять это зло путем советов или отдельных личных увещеваний, нет пользы в таких лекарствах, — заблуждения его стали общеизвестны и они распространяются вширь подобно тому, как расползается масляное пятно. А потому настоятельно требуется торжественное и публичное осуждение этих заблуждений».

Так изъяснял свои чувства монах-цистерцианец Гийом, бывший ранее аббатом монастыря Сен-Тьерри. Вероятно, в 1139 году, когда он составлял свой комментарий к книге «Песнь песней Соломона», в его руки попали два труда Абеляра: «Введение в теологию» и «Христианская теология». Гийом удалился тогда в аббатство Синьи в Арденнах — линия внутреннего развития неуклонно направляла его к жизни, подчиняющейся все более и более строгим правилам, к большей бедности и скудости. Гийом, уроженец Льежа, был примерно ровесником Абеляра, он принял постриг и надел монашеское одеяние в аббатстве Сен-Никез в Реймсе; примерно в 1119–1120 годах он стал аббатом в монастыре Сен-Тьерри, располагавшемся в окрестностях этого города, но лет пятнадцать спустя отказался от этой должности ради того, чтобы принять участие в реформе монастырской жизни — она проходила под непосредственным влиянием Бернара Клервоского. В 1135 году он принял решение подчиниться уставу цистерцианцев и отправился в аббатство Синьи; быть может, его даже манила перспектива еще более суровой и одинокой затворнической жизни, которую вели картезианцы, потому что какое-то время он провел в обители этого ордена в Мон-Дье.

Гийом из Сен-Тьерри был человеком образованным; посещал монастырские школы, вероятно, учился в школе в Лане; этот мыслитель сыграл важную роль в эволюции философской мысли XII века; подобно всем своим современникам, он питал интерес к вопросу о Любви, то есть в соответствии с воззрениями того времени к проблеме Троицы, и именно эта проблема была главным предметом исследований в его основных трудах: «О природе и достоинстве Любви», «О созерцании Бога», «Зерцало веры».

После столь пылкого начала далее в своем послании Гийом из Сен-Тьерри перечислял те заблуждения, что он обнаружил в трудах Абеляра; как он утверждал, он читал их с пером в руке и отмечал попутно те выражения, что показались ему не соответствующими общепринятой норме. Он свел все эти заблуждения, вернее, отклонения от «священной доктрины», — учения католической церкви — к 13 пунктам.