Элмет - [10]

Приближающихся мальчишек мы заприметили еще издали. Они и не думали подкрадываться, чтобы застигнуть нас врасплох, — шли в открытую, размахивая руками. Я узнал Грегори по его красной шапке. Кто-то другой нес футбольный мяч и с ходу сильным ударом послал его вперед. Мяч разбрызгал соленые лужицы, прочертил полосу на темном сыром песке метрах в двадцати от их компании и остановился, ожидая, когда к нему неторопливо приблизятся и подберут.

Кэти, конечно, тоже их видела, однако не прервала свое занятие. Она нашла красивую маленькую раковину и спокойным голосом спросила, попадались ли мне такие раньше. Я ответил, что нет, после чего она заглянула внутрь. Раковина оказалась пустой. Вырастивший ее моллюск уже давно умер, и ни один рачок не устроил себе дом в его могиле. Она наклонилась и пристроила раковину среди водорослей.

Порывы соленого ветра раз за разом налетали со стороны моря. Гагатово-черные волосы Кэти хлестали ее по лицу, когда она повернулась навстречу мальчишкам. Деревянные пуговицы ее расстегнутой куртки мелодично постукивали друг о друга — как будто ветер играл на маримбе. Я смотрел на нее все время. Я не мог отвести глаз. Я был свидетелем всего, что она делала.

Адам Хардкасл подбежал и толчком повалил ее на мокрый песок. Она успела отвести руки назад, чтобы смягчить падение, но не успела подняться, и он придавил ее сверху. Каллум и Грегори приблизились без спешки.

Меня они словно и не заметили, хотя я стоял рядом с сестрой. Я был младше, да и ростом не вышел даже для своих лет, и понимал, что не могу сделать ничего, кроме как позвать кого-нибудь на помощь. Я развернулся и побежал по песчаному берегу. Папы тогда не было в городе, но, если сказать Бабуле Морли, та могла бы обратиться к хорошим знакомым — к другим людям, хоть малость похожим на Папу.

Я пробежал метров двадцать, прежде чем Каллум схватил меня за ворот свитера и опрокинул навзничь. Грегори между тем начал несильно хлестать Кэти ладонью по лицу, а потом запустил левую руку под ее майку и добрался до правой стороны груди, до соска. Она была еще маленькой девочкой, и ничего он там не нащупал, кроме мышц и ребер, но, видимо, рассчитывал этим ее унизить. Он не убирал свою руку, а Кэти молча на него смотрела. Ей было невдомек, почему это хуже или как-то отличается от тех издевательств, каким ее подвергали раньше. Она не знала, что Грегори попросту подражал ранее виденному или слышанному, делая вещи, которые считал для нее наихудшими. Однако ей никто об этом не рассказывал. В этой игре она еще не принимала участия. Так что она ощутила всего лишь прикосновение холодной мокрой ладошки, а это было уж никак не хуже, чем удар ногой по зубам.

Тут Грегори решил дополнить дело словом.

— Тебе разве не обидно? — поинтересовался он, не понимая, почему она остается безучастной. — Шлюшка, — добавил он.

Кэти уставилась на него с изумлением.

— Ты должна обижаться, когда я трогаю тебя в этом месте, — сказал он.

Однако это не сработало. Тогда Грегори повернулся ко мне. Я вяло барахтался в руках Каллума.

— Окуни его башкой в лужу, — сказал Грегори.

Каллум злобно рассмеялся и поволок меня к довольно глубокой заводи.

Когда он в первый раз погрузил мою голову в холодную воду, я увидел одинокий анемон, прилепившийся к самому краю извилистой расщелины, а по обе стороны от него — колонии щербатых морских желудей.

Во второй раз я заметил два разных вида водорослей и моллюска, которого посчитал морским черенком.

Я помню все эти мелкие детали. Я пообещал себе, что буду их помнить всегда.

В третий раз моя голова не достигла поверхности воды. Позади меня сестра поднялась с земли, яростно пинаясь, выкрикивая мое имя, а также свое имя и имена наших противников. Она в одиночку побила и обратила в бегство их всех. Улепетывая, они оставили на песке свой мяч. А Кэти подняла меня на ноги и велела бегом возвращаться домой. Она сказала, что я должен бежать без остановки до самого дома и передать Бабуле Морли, что она долго не задержится, но было бы неплохо найти Папу. Ей был нужен Папа. После того, оставив меня, она помчалась вслед за мальчишками. Она гналась за ними, и я знал, что она их догонит. В ту пору ее ноги были длиннее и сильнее, чем у них. Я повернулся, побежал домой и сделал все, как было велено.

Эта троица еще легко отделалась. После того как Кэти довершила начатое, у них было предостаточно синяков и ссадин, но ни одной серьезной травмы. Она просто не знала, как нужно бить, чтобы причинить человеку тяжкие повреждения, так что их раны зажили быстро. В школе они на протяжении последующих недель старались держаться подальше от Кэти, а какое-то время сторонились и всех прочих учеников. Но с началом новой четверти они уже более-менее походили на прежних себя в том, как держались и как разговаривали с окружающими. Если случившееся и научило их некоторому смирению, заставив считаться с другими людьми, то они ловко это скрывали.

Сразу после драки один из них рассказал об этом своей маме. Не всю правду, а только ее часть. Он сказал, что на них с Адамом и Грегори внезапно набросилась дикая девчонка, у которой папаша со странностями, вечно пропадающий невесть где. Его мать отправилась в школу и пересказала все это директрисе.