Элли - [27]

— Как вы считаете, Элли? Надеюсь, вам понравится Истлей. Места там чудесные, и если вам захочется, вы сможете рисовать весь уик-энд. Вы не пожалеете, приняв приглашение, — у нас гостеприимный дом, не правда ли, Пьер? — Пьер кивнул. — Думаю, и моя мама понравится вам. Она тоже увлекается рисованием.

Элли посмотрела на Эдварда. Лицо его было по-мальчишески задорным и лукавым, яркие голубые глаза тепло улыбались ей.

— Я… Черт возьми, я не знаю. Я думаю… — Она остановилась на минуту. Она была права, оставив медальон; перед ней простиралась вся жизнь, ее жизнь. — Если вы действительно считаете, что это возможно… — Она улыбнулась, и Эдвард рассмеялся над ее смущением.

— Конечно! А ты как считаешь, Пьер?

Пьер заставил себя улыбнуться. Он не считал, что это будет удобно, так как не рассчитывал на что-либо серьезное с Элли, но сейчас не собирался ничего отрицать, главное для него — сегодняшняя ночь. И это заставило его сказать:

— Несомненно!

— Вот здорово! Тогда я обязательно буду! — обрадовалась Элли.

— Прекрасно! — улыбнулся Эдвард и продолжил гнуть свое: — А сейчас, может быть, поищем уютное место для нашей небольшой компании?

Он повернулся к Пьеру и увидел злость в его глазах. Эдварду захотелось смеяться.

— Ладно, — согласился Пьер, включая свое обаяние. — Это будет очень забавно! — Он огляделся: его команда исчезла. Он не замечал никого, кроме Элли. Она заставляла его не забывать намеченное. Эдвард не так умен, как о себе думает, но надо ему это доказать.

Рассвет наступил в четверть шестого. Только самые стойкие из участников майского бала, разбившись на пары, пришли послушать колокольный звон башенных часов.

Прохлада еще не уступила теплу. Холодным было все: и роса на траве, и влажный воздух. Даже первый утренний свет был холодным и серым.

В безлюдном вестибюле Элли с Пьером сидели и, небрежно откинувшись на стулья, встречали начало дня. Девушка была полна приятной усталости — после бальных волнений и бессонной ночи. Она почувствовала, что Пьер обнимает ее, и повернулась к нему.

Его голова была откинута назад, глаза закрыты, во рту сигарета. Приоткрыв глаз, он взглянул на нее:

— Привет! Ты еще не спишь?

Покачав головой, она прижалась к нему щекой. Он погладил ее волосы. Всю ночь он очень осторожно играл с ней; ухаживал, осыпал ласковыми словами и не отрывал от нее глаз. Сейчас она была готова.

Он стал гладить ее нежную, теплую шею.

— Элли, пора идти домой. — Другой рукой он скользнул под пиджак, накинутый ей на плечи, и коснулся ее обнаженной руки. Она томно прильнула к нему, и он понял, что больше ждать не может. — Поднимайся, уходим!

Отодвинувшись от нее, он встал и протянул ей руку, помогая подняться, потом крепко прижал к своему телу. Она почувствовала силу его возбуждения и поняла, что за этим последует. Элли посмотрела на него.

Он ждал этого, он хотел… Он был внимателен и нежен с ней и так хотел ее… Он просил не так много.

— Куда мы пойдем? — ее голос был слабым, как у ребенка.

— В мою комнату. — Он обхватил руками ее лицо, привлек к себе и мягко поцеловал. — Пойдем.

Держа ее за руку, он молча вывел ее из вестибюля.

ГЛАВА 11

Уставшее послеполуденное солнце с трудом пробивалось в комнату Пьера через приоткрытые занавески. Разбросанная на полу одежда, доносящийся с улицы шум делали молчание между ними еще более тягостным.

Пьер двинул рукой; медленным, нежным движением освободил ее от тяжести своего тела и лег рядом.

Он слышал тихое дыхание и, протянув руку, погладил ее бедра.

— Ты же знаешь, что мне не хочется никуда идти, — жалобно прошептал он, продолжая ласкать ее. — Элли?

Она была спокойна и не двигалась. Пьер приблизил к ней лицо.

— Элли, пожалуйста, прости. Но я должен, уйти, ты же понимаешь, что должен! — Он поцеловал ее в обнаженное плечо. — Это вечеринка со старым семейным другом. Я обязательно вернусь после нее. Обещаю!

Он не понимал, зачем лжет, стараясь успокоить ее. Он выиграл пари — несколько дней назад. Но в ней было что-то до сих пор притягивающее его. Она отдавала ему только часть себя, а он хотел ее всю, чтобы его победа была полной.

Отстранившись, он взял ее пальчики, поднес ко рту и начал покусывать и облизывать их.

— Элли?

Наконец она взглянула на него.

— Ммм! Вот так-то лучше! — Он поцеловал ее ладонь и улыбнулся. — Ты уже не гневаешься? — Его голос стал умоляющим, как у напроказившего ребенка.

Он крепко прижал ее к себе, наслаждаясь ароматом ее кожи.

— Нет, — резко выдохнула она и спустила ноги с кровати. — Я лучше уйду.

Девушка встала, подошла к стулу и подняла свою юбку. Он следил за ней взглядом, и желание вновь проснулось в нем. До чего же она хороша!

Кожа ее отливала золотом. Затаив дыхание, он смотрел на нежный изгиб ее ягодиц, на идеальные чаши ее груди.

Взглянув на часы, он решил — Луиза подождет!

— Элли, возвращайся в постель! — скомандовал он.

Она повернулась и смерила его взглядом: он лежал, опершись на локоть, его черные волосы были взъерошены, дерзкие темные глаза не отрывались от ее тела. Элли покачала головой. Ей нравились его теплые и нежные объятия, но ей была нужна его любовь к ней, а не только к ее телу. Его ласки отзывались в ее сердце только холодом и одиночеством. Она отвернулась от него и продолжала одеваться.