Эллада - [20]
— И как рана? Зажила? — с явным интересом спросил старик.
— Хороший врачеватель попался. Всё зажило, только шрам остался.
Козы, поедая траву на полянах, объедая кустарники, углубились в чащу. Собаки, не дожидаясь окрика хозяина, лениво поднялись, с предостерегающим лаем вернули ослушниц на опушку.
Прошло пять Олимпиад, повзрослели дети, родившиеся после нашествия, а война, полыхавшая на просторах Эллады, продолжала занимать умы, волновать опалённые души и геоморов[34], и ремесленников, и эвпатридов[35].
— Веришь ли, нет, — продолжал вспоминать старик, — вернулись домой, одно голое пепелище нашли. Всё разграбили подчистую. Горшки, и те растащили. Что унести не смогли, побили, пожгли. Виноградники попортили, повырубили. Варвары, одно название. Да разве у эллина поднимется рука виноградную лозу рубить? Это ж дар божий, самого Диониса подарок.
— Где прятались, в горах? — спросил милетянин.
— В Афинах. Надеялись за стенами укрыться. Да, где там, пришлось на Саламин переправляться.
— Руку тогда повредили?
— Да нет, позже. У Платей. Слышал, какая сеча была?
— Как же, как же. Слухом земля полнится. А дети твои, что ж?
— Дети, дети… — старик вздохнул с присвистом, посмотрел на небо, помолчал. — Дочки замужем. Сыновья, как срок подошёл, как ушли с персами биться, так я их и не видел. Старший на Кипре погиб, а младший нынче, в Египте голову сложил. Вот тебе и ответ, какой землепашцу прибыток от войны. Это городским богатеям рабы нужны, побольше да подешевле. У нас земля — кормилица, нам мир нужен.
Пастух и путник помолчали, думая каждый свою горестную думу. Огнедышащая упряжка давно добралась до зенита и будто остановилась. Её возничий словно старался напоить землю теплом перед близившейся непогодой и не торопил коней. Анаксимандр почуял: воспоминания о днях, наполненных повелительными звуками авлосов[36], направляющих чеканную поступь фаланг, пением боевого пеана, звоном мечей, свистом стрел, доставляют удовольствие старику и, стараясь расположить к себе возможного спасителя вниманием и участливостью, продолжил расспросы.
Старик некоторое время следил за парившим в небе орлом и вдруг ошарашил успокоенного путника:
— Я так думаю, беглый ты раб. Лихие люди, что тебя ограбили, самого тебя на Лаврионовы рудники продали, а ты сбежал. Пришёл ты с той стороны, говоришь, купец, а у самого руки огрубелые, не купеческие. Так ли?
— Так, но я вправду купец, — коротко ответил беглец, с замиранием сердца ожидая дальнейших действий пастуха. Одно его слово, и псы не позволят и шагу ступить.
— Ты меня не бойсь, — наконец вымолвил старик. — Я тебя не выдам. Единого мы с тобой племени, на одном наречии разговариваем. И с персами ты бился, я их отметины знаю. Ежели человек кровь за Элладу проливал, не может он рабом быть, так я понимаю, несправедливо это. Да и боги постановили эллинам свободными жить. Так что, будь спокоен, не сомневайся, не выдам.
— Помоги мне, — проговорил Анаксимандр хрипло, с натугой выдавливая слова, понимая, что нечем бедняку помочь ему, разве сыром, да лепёшкой чёрствой ячменной поделится. И безрадостен стал солнечный день, и усталость от ходьбы навалилась. — Помоги, я тебе отработаю.
— Чем же ты мне отработаешь? — с беззлобной насмешливостью спросил старик. — Ремесло какое-нибудь знаешь?
— Купец я, — обречённо ответил Анаксимандр. — Грамоту знаю. Мечом, копьём владею, военную науку не забыл, — говорил, и сам понимал, что про военную науку можно не вспоминать.
Старик хохотнул.
— Ну, в моём хозяйстве грамота нужна, чтоб горшки пересчитывать, дак это я и сам умею. Думаю, в деревню идти тебе несподручно, враз беглого раба признают, люди ведь разные, старосте донесут, тот словить прикажет.
Кряхтя, старик встал, приставив ладонь козырьком ко лбу, оглядел стадо. Козы не давали набрать пастбищу силу после летней суши, ежедневно объедая траву, и от голода так и норовили уйти в лес на обед хищникам.
— Видок у тебя, купец, страхолюдный. Кто ты таков, за стадий признать можно, — повторил старик. — И сказать мне сельчанам про тебя нечего. Кто поверит, что старый Писандр купил раба или нанял работника? И родичей моих сельчане наперечёт знают, не соврёшь. Но помогу я тебе. Одёжу принесу, еды, сыру там, лепёшек. Путь обскажу, не сомневайся, в беде не брошу. Идти тебе на побережье, а там перебираться на Эвбею. На Эвбее на зиму устроишься в работниках у кого, да хоть в кузню. Мужик ты крепкий, возьмут молотом стучать. Только подолгу на одном месте не живи, начнут приглядываться, что-нибудь заподозрят. Нынче домой тебе не попасть. Пока дойдёшь, последние корабли уйдут. Перезимуешь, весной или наймёшься гребцом, или, может, денег заработаешь. Вот такой мой совет тебе. Я тебе помогу, ну, и ты мне помоги, коль обещал. Завтра принесу топор, дров мне наготовишь, не то опять всю зиму со старухой мёрзнуть придётся. Веришь, нет, все щепки пожгла, обед приготовить не на чем. Дров наготовишь, я быков найму перевезти, погрузить поможешь. Ну, что, уговор?
— Уговор, — с радостью ответствовал Анаксимндр, протягивая руку, и тут же проворчал: — Ножницы завтра принеси, волосы да бороду подстричь.
Автор повествует о жизни славян в неспокойную, переломную для национального самосознания, полную конфликтов и противоречий эпоху крещения Руси. В лучших традициях исторического романа здесь переплетаются сюжетные линии персонажей – как представителей простого народа, так и фигур исторического значения; читатель получает возможность взглянуть на события глазами и тех, и других. Таким образом перед нами разворачивается объёмная, панорамная картина жизни общества в описываемый период, позволяющая многосторонне осмыслить сложный процесс формирования культурных и религиозных традиций русского народа.
Звукозапись, радио, телевидение и массовое распространение преобразили облик музыки куда радикальнее, чем отдельные композиторы и исполнители. Общественный запрос и культурные реалии времени ставили перед разными направлениями одни и те же проблемы, на которые они реагировали и отвечали по-разному, закаляя свою идентичность. В основу настоящей книги положен цикл лекций, прочитанных Артёмом Рондаревым в Высшей школе экономики в рамках курса о современной музыке, где он смог описать весь спектр основных жанров, течений и стилей XX века: от академического авангарда до джаза, рок-н-ролла, хип-хопа и электронной музыки.
Как жили и работали, что ели, чем лечились, на чем ездили, что носили и как развлекались обычные англичане много лет назад? Авторитетный британский историк отправляется в путешествие по драматической эпохе, представленной периодом от коронации Генриха VII до смерти Елизаветы I. Опираясь как на солидные документальные источники, так и на собственный опыт реконструкции исторических условий, автор знакомит с многочисленными аспектами повседневной жизни в XVI веке — от гигиенических процедур до особенностей питания, от занятий, связанных с тяжелым физическим трудом, до проблем образования и воспитания и многих других.
Полу-сказка – полу-повесть с Интернетом и гонцом, с полу-шуточным началом и трагическим концом. Сказание о жизни, текущей в двух разных пластах времени, о земной любви и неземном запрете,о мудрой старости и безумной прыти, о мужском достоинстве и женском терпении. К удивлению автора придуманные им герои часто спорили с ним, а иногда даже водили его пером, тогда-то и потекла в ковши и братины хмельная бражка, сбросила с себя одежды прекрасная боярыня и обагрились кровью меч, кинжал и топор.
Беседа императора Константина и патриарха об истоках христианства, где Иисус – продолжатель учения пророка Махавиры. Что означает очистительная жертва Иисуса и его вознесение? Принципы миссионерства от Марии Назаретянки и от Марии Магдалены. Эксперимент князя Буса Белояра и отца Григориса по выводу христианства из сектантства на основе скифской культуры. Реформа Константина Великого.
Принятое Гитлером решение о проведении операций германскими вооруженными силами не являлось необратимым, однако механизм подготовки вермахта к боевым действиям «запускался» сразу же, как только «фюрер и верховный главнокомандующий вооруженными силами решил». Складывалась парадоксальная ситуация, когда командование вермахта приступало к развертыванию войск в соответствии с принятыми директивами, однако само проведение этих операций, равно как и сроки их проведения (которые не всегда завершались их осуществлением), определялись единолично Гитлером. Неадекватное восприятие командованием вермахта даты начала операции «Барбаросса» – в то время, когда такая дата не была еще обозначена Гитлером – перенос сроков начала операции, вернее готовности к ее проведению, все это приводило к разнобою в докладываемых разведкой датах.
После Октябрьской революции 1917 года верховным законодательным органом РСФСР стал ВЦИК – Всероссийский центральный исполнительный комитет, который давал общее направление деятельности правительства и всех органов власти. С образованием СССР в 1922 году был создан Центральный исполнительный комитет – сначала однопалатный, а с 1924 года – двухпалатный высший орган госвласти в период между Всесоюзными съездами Советов. Он имел широкие полномочия в экономической области, в утверждение госбюджета, ратификации международных договоров и т. д.