Элизиум, или В стране Потерянных Снов - [90]

Возможно, Драко лишь показалось — но незнакомец издал нечто, очень похожее на вздох.

— Когда ты поймешь, что нужно делать, ты сам будешь решать. Мне нужно лишь обещание не отступиться.

— Хорошо, — буркнул Драко, — хорошо, я выполню свою часть сделки. Скажи мне хотя бы, кто он такой, как его зовут, и где я могу найти его.

— Этого я не могу сказать.

— Не хочешь, — уточнил Драко без удивления.

— Не могу. Ты сам все увидишь, сам разберешься.

— Знаешь, — ядовито проговорил Драко. — На твоем месте я бы не слишком доверял такому, как я.

— Но ты на своем месте. А я — пока не нашел своего. И вернуть то, что у меня выкрали, я без твоей помощи не смогу.

— А когда ты вернешь? Что с тобой будет?

— На все воля…

— Да перестань. Говори за себя.

— Когда я вернусь, обещаю тебе помощь во всем.

Сердце у Драко кольнуло.

— Во всем? В том, чтобы найти моего сына и вернуть его… и нас, нас всех, туда, в наш мир?

— В Ан-гри-ю, — старательно выговорил незнакомец и улыбнулся. — О, да. Я буду с тобой. Не бойся. Как сейчас ты видишь меня, так увидишь и тогда. Рядом. Только протяни руку.

Драко поднялся. Он бросил банку на пол, и она с грохотом прокатилась вдоль стены.

— Согласен. Я найду того, кто тебя ограбил, и убью его. Ты поможешь мне открыть дверь, если понадобится. И поможешь нам всем уйти отсюда. Теперь отведи меня к моей карте.

* * *

Приземистое здание словно бы отгораживало выход в долину. Когда скалы расступились, открыв путь солнечным лучам, Драко невольно распрямил спину, подставил лицо вольному ветру, теплым его касаниям. Почти забытое в стенах города ощущение дороги, пути, освещенного солнцем, было сладостным, радость звенела в сердце.

Дорога уходила вниз, к широкому долу, покрытому рощами и дикими лугами. Разбегались нити мелких проселков — булыжник на них зарос травой, они терялись и рвались, не в силах тут, на просторе, противостоять времени. Гряда низких холмов у самого горизонта была синеватой, в прогретом воздухе — издалека, и Драко не сразу сообразил, что за звук — стрекотали насекомые и пели птицы.

Он оглянулся. Значит, вот как кончается город в скалах: окна пустых домов пялились на зеленые пятна и голубое небо с какой-то горькой ненавистью. Указатели со стертыми надписями тут и там. И длинное здание из серого кирпича, под нахлобученной низкой крышей. Вдоль длинной стены буквы были огромные, красные: не стерлись и даже не выцвели.

«Джаяти приветствует тебя».

Драко помедлил, в нем боролись любопытство и неприязнь.

Этот дом отличался от остальных не только тем, что был выстроен на фундаменте, не в толще горы. Был он нелюдимым и странно уродливым. Никаких резных балкончиков, круглых окошек. Ряд отверстий-бойниц над приветственной надписью, таких узких, что, кажется, в такое окно и ладонь не просунешь. Чистый, отгороженный каменным забором, квадратный двор.

Драко хотелось уйти, ступить, наконец, в тень деревьев, насладиться гомоном птиц, шелестом диких трав. Вместо этого он ступил на гладкие плиты двора и не мог отвести взгляда от красных букв, горевших, словно пламя, застывших в приветствии, в фанатичной радости, над бесцветной тишью.

— Эй, — окликнул он, и даже эхо не отозвалось. Солнечный свет падал на черные скаты крыши и исчезал.

Крыльцо, неширокое и тоже дочиста выметенное. Ни травинки кругом, ни движения: дом был последним оплотом города здесь, перед буйством и беспорядком природы. Драко поднялся по трем ступеням и толкнул дверь.

Запах его не потряс — а почти сбил с ног. Драко отшатнулся, едва не упал, попятился, зажимая нос рукавом, на глаза навернулись слезы. Он моргал, пытаясь избавиться от них, открыл рот, но ему показалось, что со вздохом он захватил еще порцию сладковатой, острой, химической вони. Он закашлялся и даже сплюнул.

Джаяти. Джаяти, добрый король. Его приветствие более чем отвратительно.

Дом показался вдруг больше, чем есть: может, от того, что свет пропадал в углах, там, где пристроены были какие-то мелкие флигельки и террасы. Драко отступил дальше, и эффект исчез: опять обыкновенный барак, куда меньше тех грандиозных скальных построек, среди которых он скитался много дней прежде.

Драко твердо придерживался отцовского пожелания насчет того, чтобы «никогда не совать нос не в свое дело», и считал, что лишь это его в свое время и спасло… Его и всю семью Малфоев, если уж так нужно признаться.

Но даже не проснувшееся острое любопытство повело его обратно, к крыльцу, к массивной двери, из-за которой тянуло потусторонним зловонием.

Нет, скорее смесь азарта и желания докопаться до сути. Он прочел несколько брошюр, на которые указала бесплотная рука незнакомца, и, наконец, как ему показалось, уяснил себе суть преступлений Джаяти. Или благодеяний — его же.

Все зависело от точки зрения авторов брошюр.

Но об этом доме нигде, ни в одной из них, не было ни слова.

Внутри Драко обнаружил квадратное помещение, с четырьмя дверями, на каждой из них — таблички с пиктограммами: птица с раскинутыми крыльями, зверь, похожий на льва и медведя одновременно, солнце над пиками гор и, наконец, ладонь с горстью зерен на ней.

Борясь с волнами подкатывающей тошноты, Драко обошел все двери и остановился между «комнатами птиц» и «комнатами зверей». Он помедлил и толкнул дверь последних.