Элизиум, или В стране Потерянных Снов - [89]

— Ты проглотил кусок моего хлеба.

— Это было золото.

— Да, потому что это плоть моя. Все, что я ем, есть плоть моя. Все, что пью — кровь моя. Ничего другого не было, уж прости, Драко Малфой.

Драко затошнило.

— Я дал тебе карты, и ты выбрал свой путь сам.

— Я не видел…

— Я дал тебе хлеб, и ты его ел.

— Я не знал…

Несколько секунд незнакомец смотрел на Драко сверху вниз. Глаза у него были как у птицы или оборотня — без белков, черные, круглые, с перламутровым переливом. Из-за этого казалось, что они ничего, кроме насмешки, не выражают.

— А подумай о своем друге. Он… гхм… вместе со своей любовницей приговорил к смерти убийцу, и сам стал палачом. Как считаешь, правильно он поступил?

— Вне всяких сомнений, — пробормотал Драко.

Гость удивленно склонил голову к плечу.

— Не перестаю удивляться тому, что когда-то я был подобен вам… Вы такие жестокие и такие… неискренние в этой жестокости. Те, другие, на вас не похожи. Жаль, что их все меньше, а вас все больше.

— Кто они такие?

— Я знаю, о ком ты спрашиваешь, Драко. Но эти звери — вы. Сам скоро увидишь. Я же говорил о наших господах, о тех, чьего возвращения так ждали, и кто теперь объявлен Злом, кого проклинают на всех углах моего обожаемого Золотого Града. Первыми сюда пришли братья Нергаль и Энлиль, затем светлоликая Нинту. А после они кликнули Сина и Адада. Последним вошел Шамаш, занявший трон подле великого Адада. Так было…

Драко кашлянул. Слова незнакомца звучали вязко, неторопливо, словно строки из какого-то эпоса, эпоса древнее, чем сама земля. Имена, впрочем, оказались странно знакомыми.

— Нинту, — сказал Драко. — Я даже знаю, какую часть Сомнии она себе забрала.

— О да, — гость улыбнулся, так ласково, растерянно и задумчиво, словно вел речь о каких-то неописуемо добрых, милых и приветливых родственниках. — Она взяла себе земли Полудня, и много, много веков все ели с ее рук, с ее благословенных ладоней. Хлеб, чечевица, виноград, яблоки, абрикосы, козье молоко и сладкое мясо, шерсть, шелк…

— Лен, — Драко кивнул. — Так вот кто был первым здесь, на этом острове?

— Были и есть.

— А куда отправились ее братья? Нет, не говори. Можно и так догадаться. И они жили в мире, долго и счастливо? И? Где они теперь, твои шестеро королей?

— Они не были королями, — сказал незнакомец почти оскорбленно. — Но они оставили землю правителям грядущего.

— То есть, вам, — не без яда вставил Драко.

— Как ты узнал? — с любопытством спросил гость.

— Не нужно быть семи пядей во лбу. То, что с тобой случилось, мне описала одна благородная леди…

— Владычица Рубина?

Драко устало кивнул.

— Она знает об этом не больше других… просто… болтлива, как все женщины.

— Рубин, — сказал Драко, подняв бровь.

— Кровь Нинту.

— Послушай. Я знаю, этот вопрос звучит глупо, но… Ты в самом деле веришь в их существование? Я имею в виду… никто из вас не видел их, никогда, и не мог…

— И после того, что ТЫ видел, ты еще спрашиваешь?

Драко вздохнул.

— Если тебе приятно говорить загадками, ради Мерлина, продолжай. Мне пора идти.

— Ты уйдешь без карты?

— Как будто у меня есть выбор.

— Ты мог бы вернуться за ней, — мягко предложил гость.

— Нет. Спасибо. Я сыт по горло этими… этим городом.

— Я покажу дорогу.

— Очень любезно с твоей стороны.

Рука, длинная и сухая, протянулась к лицу Драко. Холодные пальцы коснулись прядей на лбу. Драко лишь теперь понял, что взмок, пот лился ручейками по затылку, по шее.

— Я помогаю тому, на кого мне было указано. Я вижу, почему они выбрали тебя…

— Да кто? Кто выбрал?

— Не кричи. И не бойся. Они коснулись тебя, я только могу… с благоговением…

Пальцы незнакомца, неприятные, неживые, по очереди дотронулись до каждой щеки, до переносицы, прошлись по виску.

— С благоговением повторить.

— Убери руки, — попросил Драко.

В ответ раздался сухой смешок.

— Тебе следовало просить тем же тоном… не меня. А своего друга. Прежде. До того, как стало поздно. Я же трогаю не плоть, но душу. Ту душу, которую выбрали великие господа, которой они отдали столько силы, сколько могли. Такие, как я, не съедены плотским желанием, не подвержены греху. Мы чисты. Наше тело — чистый родник.

— Убери от меня свой чистый родник, — Драко упрямо дернул головой.

— Хорошо. Прости меня. Возможно, я не имею права касаться. Ты — моя надежда. Надежда Сомнии. Если я проявил неуважение, прости.

И гость отодвинулся.

Драко исподлобья посмотрел на него.

— Что? Что ты хочешь от меня? Взамен?

— Я только хочу, чтобы ты не сбился с пути.

— И все?

— Нет. Я хочу, чтобы в конце ты исполнил то, что обещал.

— Я ничего не обещал…

— Когда мы были там, в темной комнате.

— Я даже не понимаю, о чем ты.

— Когда ты поймешь, что путь пройден, не отступи. Иди до конца, шагай твердо, крепко. Помни о нашей судьбе, мы связаны. Убей того, кто станет чужим, ненужным. Убей того, кто разрушает сердце Сомнии, кто оскверняет ее землю. Обещаешь?

— Нет. И не подумаю.

— Тогда иди вниз, и ты один, без карты, заблудишься в городе. А когда силы твои иссякнут, придут псы. Они сдерут с тебя шкуру, разорвут твое лицо, раскроят череп и разбросают кишки по мостовым.

Драко ухмыльнулся.

— Да, это ближе к делу. Значит, ты найдешь мою карту и выведешь меня отсюда, а взамен — я должен невесть кого убить… в тот миг, как почувствую, что так надо. Не кажется ли тебе, что условия, мягко говоря, странные?