Элизиум, или В стране Потерянных Снов - [24]

Он спрыгнул с седла, ловко, словно всю жизнь только этим и занимался. Пристегнул фонарь к седлу. Драко шагнул к нему.

— Потрогай. Я знаю, я видел. Превращается в грязь, в песок, в воду… Потрогай, — он бормотал какую-то чушь, но Поттер очень серьезно взял его руку и крепко сжал, накрыл другой ладонью.

— Нет, я бы тебя узнал, — он ухмыльнулся. — Что ты здесь делаешь? Ночью? Один? Вышел прогуляться, гм?

Драко был так счастлив его видеть, что вместо ответа притянул к себе и неловко ткнулся лицом в капюшон.

— Я сбежал, — просто сказал он. — Сбежал из Льняного края.

Поттер осторожно отстранился, положил обе ладони на его плечи, всмотрелся сердечным и тревожным взглядом.

— И потом начались кошмары. Как во сне, — продолжал Драко. — Но это не сон. Ты тоже их видел?

— Каждую ночь, — спокойно сказал Поттер. — Они боятся света. И никогда не нападают. Но черт… как же это выматывает!

Драко смущенно улыбнулся — чувствовал, что губы до сих пор трясутся.

— Ты не пешком. И одет…

— Не рассчитывал же ты, что я до сих пор тут расхаживаю голышом?

Драко хотел засмеяться, но вместо этого всхлипнул и как-то, для себя самого странно, подобострастно и торопливо, закивал.

— Конечно. Конечно, нет…

Поттер глядел, хмурясь. Очки поблескивали в фонарном свете.

— Иди сюда, — сказал он. — Иди.

Драко позволил себя обнять. Поттер держал его крепко, гладил по плечам и между лопаток.

Свет стелился по земле вокруг, делал листья резными, а ветви — словно чернилами нарисованными, и прогонял мглу, и страх, и неуверенность, и печаль.

* * *

История Поттера, что и говорить, была куда более впечатляющей, чем история беглеца из Льняного края. Драко не ждал ничего другого: с момента, как увидел плащ, расшитую шелком куртку и гнедого жеребца.

Они шли, Поттер показывал дорогу, и говорил, говорил — до появления солнца.

Все началось с того, что Кето и Калеб надрались, как свиньи. Они хотели отпраздновать сделку, а Кето был уже навеселе, так что много времени это не заняло.

Ночь застала всю экспедицию прямо посреди дороги: мертвецки храпящие охотники за беглецами и голый, связанный и избитый Поттер. Ему удалось разрезать веревки, какой-то тупой нож валялся среди корзин, он возился так долго, что, по его же собственным словам, «потерял счет времени и даже, кажется, сознание потерял». Но дело было сделано, руки освобождены. И осталось только стащить с Калеба штаны, а с Кето — куртку, выпихнуть своих спутников на обочину и со всей силы хлестнуть лошадей.

Об этой — первой — ночи в замирье Гарри не смог рассказать ничего связного, слишком он был возбужден и обрадован побегом. Он совсем было решил вернуться в поместье, за Драко, но тут лошади понесли — впоследствии он приписал это появлению химер, тогда же просто краем глаза видел какие-то бледные, едва светящиеся силуэты у дороги. Он почти не мог править, и повозка неслась и неслась вперед, сквозь тьму, а когда показались вдали огни какого-то хутора, колесо налетело на большой камень, Гарри выбросило с облучка, и он покатился по склону холма. Сильно разбил голову и какое-то время пролежал без чувств, и очнулся, когда солнце уже пришло.

Вернулись и лошадки, смирные и пристыженные ночной своей выходкой. Он кое-как сумел запрячь их обратно, в таком виде они явились на хутор — это был небольшой поселок, с низенькими глиняными домиками, единственной улочкой и очень угрюмыми обитателями. Кто-то из них узнал повозку корзинщика Калеба, выбежала из грязного домишки мадам Калеб, взвыла, запричитала, и, прежде чем он успел дать деру, Гарри уже схватили дюжие родственники несчастного корзинщика.

К ночи он уже был в местном подобии тюрьмы, а Калеб вернулся, хромая и ругаясь на чем свет стоит. Эта ночь оказалась последней для Кето — он пропал вместе с восемью белыми монетами, и больше никто его не видел.

Зато Калеб был зол, как черт. Зашел разговор о том, чтобы самим расправиться с преступником и грабителем, каковым теперь Поттер мог считаться официально — но побоялись. Так он очутился в темнице хутора Калико, и провел почти десять дней, ожидая прибытия шерифа Западной Стороны.

Темница эта была всего лишь глубокой ямой, вырытой в мягком песчанике на краю широкого рапсового поля. Днем узнику спускали ведро воды, ведро для испражнений и бросали объедки. Ночью же… о, тогда он мог сполна изучить особенности местного темного времени суток.

Видел ли он химер?

Да, и еще как. Они собирались вокруг его ямы, заглядывали к нему — с любопытством невинным и почти дружелюбным. Тусклый свет от огарка, который сбросили Поттеру вместе с коробком спичек, почти их не отпугивал. И он видел эти острые белые мордочки, смотрел им в глаза — девять ночей подряд.

— Они не опасны, — сказал Гарри, вышагивая рядом с Драко и глядя куда-то перед собой, — вроде боггартов. Была бы здесь миссис Уизли, урожденная Грейнджер, уж она бы наверняка придумала что-то вроде…

Гарри поскреб за ухом.

— Что-то вроде того, что они — предки наших боггартов. Или еще каких тварей?

— Дементоров, — пробурчал Драко, вспоминая свой кошмар. — Не иначе.

Гарри с усилием рассмеялся.

— Нет. О, нет. Они безобидны. Только… любят менять форму.