Елизавета. Золотой век Англии - [57]

Иначе же вы жесточайшим образом поплатитесь за преступление того же рода, ибо поручение сие не есть детская забава или просьба, от выполнения каковой вы могли бы уклониться с помощью уловки или лазейки вроде тех, кои изыскивать в привычке всякого юриста. Не надейтесь подобным образом заслужить удовлетворение Наше.

В этих распоряжениях ясно звучит голос самой Елизаветы. Уповая на собственное «обладание властными полномочиями», она грозит:

Мы требуем повиновения, повиновения прямого и беспрекословного, и требуем ответа, написанного вами собственноручно и незамедлительно. В противном же случае Мы сочтем вас недостойными полномочий, вам доверенных, и неспособными должным образом распорядиться ими[447].

Секретарю, вызванному переписать послание на чистовик и затем передать его королеве на подпись, Уолсингем бросил колкое замечание о том, что в черновике «и так использованы наиболее мягкие выражения из возможных, с учетом того, насколько сильно Ее Величество была задета произошедшим»[448].

Елизавете, которая так упорно добивалась абсолютного послушания со стороны придворных, еще предстояло осознать, насколько трудно женщине-правителю удерживать контроль на политической арене в пору войны. Дрейк и Норрис направлялись в сторону Ла-Коруньи, где, как они полагали, на якоре стоит около двухсот кораблей снабжения, очень ценных для Филиппа[449]. По прибытии, однако, они обнаружили лишь пять испанских судов[450]. Тогда вместо того, чтобы вернуться назад тем же маршрутом и напасть на боевые корабли Армады, отправленные для починки в порты Бискайского залива, они поплыли прямиком в Лиссабон, чтобы там объединить силы с Эссексом (он направился к португальской столице с самого начала, что может свидетельствовать о неких изначальных разногласиях между ним и главами экспедиции). Итак, перед британскими войсками встала новая цель: сперва захват и уничтожение торговых судов в лиссабонской гавани, а после — возведение Антонио на престол. Иными словами, они намеревались совершить именно то, что Елизавета запретила даже рассматривать в качестве возможного шага до тех пор, пока не будут выполнены основные стратегические задачи экспедиции.

Эссекс ступил на берег первым. По плечи в морской воде и под градом выстрелов он и его люди пробирались к удаленной от Лиссабона примерно на девяносто семь километров крепости Пениши, которая казалась самой безопасной точкой для высадки англичан. Замок был захвачен и объявлен владениями Антонио, после чего Норрис собрал свое войско и повел его в долгий и трудный поход вдоль скалистого побережья на юг к Лиссабону. В это же время армия Дрейка на кораблях, оснащенных тяжелой артиллерией, продвигалась по морю, намереваясь объединить силы с воинством Норриса так быстро, как только позволит ветер. Неделю спустя солдаты Норриса, вымотанные и смертельно уставшие от долгого перехода под палящим зноем, добрались до западных пригородов Лиссабона, но вскоре осознали, что городские стены для них неприступны. Припасов оставалось все меньше, и виной тому был сам Антонио, ради сохранения собственной репутации запретивший армии Норриса отбирать что-либо у португальцев и твердо стоявший на том, что грабить следует только испанцев. Положение становилось отчаянным. Понимая, что долгую осаду англичанам не выдержать, Норрис выдвинул Антонио ультиматум: или они на следующей же неделе начинают использовать ресурсы местного населения для снабжения войск, или его армия разворачивается и уходит.

В это же время Дрейк, оценив, насколько надежно узкие и извилистые рукава реки Тежу, на которой стоит Лиссабон, защищают стоящий на ней город, разворачивает свой флот. Попытка доставить тяжелое вооружение и боеприпасы армии Норриса, так отчаянно в них нуждавшейся, привлекла бы внимание португальских прибрежных крепостей и морской артиллерии, и Дрейк, не желая идти на излишний риск, принял решение вместо этого нанести удар по судам, стоявшим на якоре в устье реки. Ему удалось с ходу захватить шестьдесят немецких торговых судов, доверху нагруженных зерном, медью, воском, а также корабельными мачтами и тросами.

Эссекс с присущей ему бравадой отбил налет испанцев на английский лагерь, но все попытки Антонио убедить португальцев вступить в ряды его армии и присоединиться к походу на Лиссабон наталкивались лишь на угрюмое молчание. Из-за ужасной жары в лагере началась эпидемия дизентерии, и Норрис, не видя иного выхода, отдал приказ к отступлению. Чтобы решить, как им действовать дальше, Дрейк и Норрис созвали своих капитанов на военный совет, по решению которого уже неделю спустя, 8 июня, все лучшие британские суда, за исключением двадцати, а также те из захваченных Дрейком немецких судов, что оставались на ходу, отправились в порт Плимут.

Прежде чем покинуть Лиссабон, Эссекс приблизился к городским воротам и символическим, пусть и бессмысленным жестом метнул в них копье, вызывая испанского монарха на дуэль, но вызов его, как несложно догадаться, остался без ответа. На пути к кораблям Эссекс не раз выбрасывал из своей повозки личные вещи, освобождая место для раненых солдат, но даже такое проявление благородства не отменяло главного: экспедиция полностью провалилась.