Элита русской разведки. Дела этих людей составили бы честь любой разведке мира - [35]

Этот разговор завершился обещанием Игнатьева помочь своему собеседнику выехать из страны. В конце концов, выправленный заграничный паспорт был адекватной платой за несколько рекомендательных писем.

28 ноября 1915 года Игнатьев выехал из Петрограда и 9 декабря прибыл в Париж.

На месте все оказалось совсем не так, как виделось из России. Ни одного из указанных штабом фронта французских контактов Игнатьев найти не сумел. Трое швейцарских агентов, правда, были на месте, однако оказались никуда не годными организаторами. Кроме того, уже в Париже он получил указание начальства, запрещавшее использовать румынские связи. Надежда на эмигрантов также оказалась беспочвенной, так как все патриоты из их числа уже воевали в рядах французской армии, а те, что остались, не были настроены помогать русскому правительству. Так что ему пришлось создавать разведывательную сеть на пустом месте.

Как уже говорилось, во Франции в качестве военного агента служил брат Павла Алексеевича полковник Алексей Игнатьев, человек, имевший по своему положению большие связи. Алексей Алексеевич принялся за дело. Он представил брата сотрудникам французской военной разведки и разведки Межсоюзнического бюро[36], а также руководителям английской и итальянской разведок. Союзники выразили готовность оказать содействие представителю русской разведки, хотя не могли понять, почему ротмистр Игнатьев ведет разведку одной лишь Австро-Венгрии и только в интересах Юго-Западного фронта. Естественно, Павел Игнатьев не стал посвящать союзников в тонкости ведомственного хаоса, сославшись на то, что ему лично поставлена такая задача, а как обстоит дело в целом — он не знает.

На начальном, самом трудном этапе становления организации Игнатьеву много помогла французская разведка. Ему не хватало кадров — и аппарат русской разведывательной организации доукомплектовали французскими военнослужащими. Несколько позднее, когда сеть начала активно работать, французы помогали с отправкой донесений и почты из Швейцарии и Голландии. Агенты Игнатьева получали французские военные паспорта, значительно облегчавшие переход границы, а некоторых агентов по предварительной договоренности пропускали через границу без документов. Более того, местные военные власти Франции, Англии и Италии получили приказы оказывать обладателям этих паспортов всяческое содействие и передавать их почту по правительственным каналам. Примечательна и такая деталь: агенты Игнатьева находились вне поля зрения союзной контрразведки.

Итальянские власти также доставляли почту его сотрудников, порой используя для этого даже курьеров. Помогали с переброской агентов и англичане. Естественно, французские разведывательные сводки также были к услугам ротмистра. В обмен на все эти важные услуги французская спецслужба через своих людей была в курсе всего происходившего в русской агентурной разведке, действовавшей с их территории.

Познакомившись с обстановкой, Игнатьев решил создавать агентурную сеть, которая состояла бы из ряда центров и многих организаций, причем организации не только не должны были иметь непосредственной связи друг с другом, но и само существование каждого центра не было бы известно даже руководителям других. Такой принцип максимально предохранял от провала организацию и позволял перепроверять информацию, поскольку на одном направлении работало несколько независимых агентов.

Созданные Игнатьевым разведывательные структуры были, естественно, неравноценны. Одну из них возглавил бывший заведующий заграничной агентурой Департамента полиции А. М. Гартинг. Этот человек, в молодости революционер, позже изменил свои убеждения, более того, начал вести наблюдение за русскими радикалами за границей. Некоторое время он работал успешно, но в 1909 году В. Л. Бурцев, поставивший цель разоблачать тайных агентов русской полиции, раскрыл Гартинга и его людей. Это привело к провалу мощной российской осведомительной сети во Франции — только в Париже она насчитывала 42 агента, а ее руководитель после этой истории вынужден был выйти в отставку.

На Гартинга Игнатьев вышел благодаря счастливому стечению обстоятельств. Ему для работы потребовался адъютант, который разбирался бы во всякого рода административных вопросах. Таковым стал прикомандированный к его сети французский офицер Битар-Монен, в прошлом — комиссар полиции. Он помогал получать сведения о людях, которыми интересовался Игнатьев, превосходно организовал работу на швейцарской границе. Но, что еще более важно, он в свое время служил у Гартинга и свел Игнатьева со своим прежним шефом. Эти двое и создали в последующем сильную и разветвленную организацию, основу сети Игнатьева.

Гартинг и Битар-Монен не имели специальных военных знаний, но, как старые сотрудники спецслужб, обладали многими ценными качествами, полезными для работы в разведке: широкими связями в ряде стран Европы, приобретенными в период их сыскной работы, специфическим чутьем, выработанным их профессией, навыками вербовочной работы и конспирации, многолетним опытом тайной организационной работы. Теперь все это превосходно служило им на новом поприще.