Тихо и скромно прошла свадьба сестры башмачника Робера Катарины с их соседом столяром Жаком. На этом все было успокоились. Но потом молва вновь всколыхнулась и стала разбрасывать по ветру сплетни о том, что Бертран Гюрр почти совсем потерял память. Порой он не мог вспомнить имена слуг, отошел от светской жизни и большую часть времени проводил в доме Амброзиуса Броха, который достался ему по завещанию. При этом люди конечно говорили, что вовсе не алхимические рецепты привлекают графа в этом покосившемся жилище, а правнучка чернокнижника Магдалена, которую граф пустил жить в дом ее прадеда, привел ей новую служанку и буквально озолотил, да так щедро, что одевалась она лучше аристократок Аньера. Но сказать про нее дурного слова никто не смел, так как по какой-то причине она сумела обаять самого архиепископа, с которым порой прогуливалась по монастырскому саду и говорила о каких очень важных вещах. Впрочем, о чем они разговаривали, знать никто не мог, а лишь догадывались по серьезному выражению лица его светлости.
И почему-то почти ни одна живая душа в Аньере не заметила исчезновения старухи, что жила в ветхой лачуге на берегу моря. А те немногие, кто обратил на это внимание, решили, что в тот день, когда дул сильный ветер, ее унесло в море. По ней никто не горевал, потому что у нее не было ни родственников, ни друзей в городе, где она провела всю свою долгую жизнь...
*24*
Амброз, который мысленно называл себя именно так, не смотря на приобретенный титул и новое имя, сидел на балконе своего графского дома. Он все время думал о двух женщинах, которые теперь стали частью его жизни - о Катарине, которая вышла замуж за столяра Жака, но носила в себе ребенка Бертрана Гюрра, и о Магдалене, к которой он испытывал такой океан разных чувств, что никак не мог разобраться, как именно жить дальше. И главное, ему не давала покоя мысль о том, почему из всех женщин, с которыми он был близок, именно Магдалена получила молодость, хотя в свитке было ясно сказано, что этот дар получит лишь мать его сына. Он так крепко задумался, что не заметил, как в комнате появился слуга. И лишь после того, как тот пошаркал ногами, Амброзиус повернулся и спросил, что ему надо.
- Пришла сестра башмачника Катарина, - доложил тот.
- Пусть проходит, - он встал прошел в комнату и с интересом уставился в сторону двери, так как до сих пор знал Катарину лишь по рассказам графа, и был не прочь увидеть, что за женщина смогла хоть немного тронуть каменное сердце Бертрана Гюрра.
Через некоторое время в дверь вошла бедно одетая молодая женщина в чепце, из-под которого выбивались пряди вьющихся рыжих волос. Она замерла, видимо не зная, как поздороваться со своим бывшим любовником, который первоначально был для нее простым конюхом Бертраном, а сейчас стал графом.
Амброз решил как-то упростить их общение:
- Здравствуй, Катарина. Проходи. Садись. И... Не надо стесняться... Когда-то ты называла меня Бертраном, говори так и сейчас. Или все настолько изменилось, что ты хочешь обращаться ко мне как к графу?
Она нахмурила брови и внимательно посмотрела на него.
- Я тут присяду. Пришла, чтобы узнать о вашем... О твоем здоровье Бертран, - она опустилась на стул и стала разглядывать его лицо.
Амброз по привычке отбросил назад прядь волос и пригладил непослушные волосы, которые его страшно раздражали. Он еще не до конца привык к своей молодости и порой испытывал неудобства. Быть может, ему было бы проще, обрети он свое собственное тело как Магдалена, но выбирать не приходилось - надо было радоваться тому, что есть, тем более, что, положа руку на сердце, Амброз не мог не признать, что граф Орский был намного красивее Амброзиуса Броха в возрасте двадцати пяти лет. Кстати, он так и не понял, почему Магдалена стала девятнадцатилетней, а не оказалась, как это было раньше, его ровесницей...
- Бертран... - Катарина оторвала его от раздумий.
- Да, Катарина. Ты пришла, чтобы узнать о моем здоровье? Видишь, я бодр. И... Что еще... Я рад, что ты вышла замуж. Это был наилучший выход из положения, в котором ты оказалась по моей вине. Если тебе надо денег, то я безусловно дам тебе, сколько потребуется. И потом... Не знаю... После того, как меня чуть не убили, я вряд ли проживу много лет. Не больше года... Да, так сказали лекари... Поэтому, я подумываю о том, чтобы оставить завещание и переписать все на нашего сына...
К его удивлению Катарина встала и медленно подошла к нему.
- Бертран? - она смотрела на его лицо, будто видела в нем какие-то незнакомые черты. - Бертран, позволь мне... Как раньше... Всего один раз...
- О чем ты? - Амброз решил, что она хочет поцеловать его и отшатнулся, так как перспектива близости с чужой беременной женой, к которой он сам не испытывал даже намека на симпатию, его не прельщала.
- Я могу дотронуться до твоего лица? - спросила она и протянула руку.
Он нехотя согласился и отбросив назад волосы закрыл глаза. После этого некоторое время ему пришлось терпеть, как по его бровям, губам и вискам водит пальцами эта рыжеволосая женщина. Наконец она закончила свой странный ритуал и спросила:
