Эликсир князя Собакина - [6]
Савицкий перевернул еще одну страницу.
Тут он увидел любимую бабушку Лизу в самом цветущем возрасте. Юная красотка сидела подле трюмо и прихорашивалась. Она только что отставила хрустальную пудреницу и потянулась к тюбику с помадой, хотя зеркало, кажется, уже утомилось кричать, кто именно тут всех милее, румяней и белее. Фотограф — поклонник, не иначе — попросил прелестницу хоть на минуточку поглядеть не в зеркало, а в объектив фотоаппарата. За спиной у бабушки виднелась невысокая горка с хрустальными вазами, рюмками и давно утраченным сервизом. На самом почетном месте высился, как каланча, знаменитый петровский штоф — увы, тоже давно пропавший.
Бабушка улыбалась иронически — видимо, у поклонника-фотографа не было совсем никаких шансов. Савицкий подмигнул ей и включил сканер.
Когда фотография появилась на экране, Петр Алексеевич увеличил ее и еще раз полюбовался выражением лица бабули: смешливым и чуть лукавым. Хороша чертовка!
Потом немного сдвинул фото мышкой, чтобы взглянуть на штоф, — и вздрогнул.
На той грани квадратной бутылки, которая была повернута к объективу, явственно виднелась приклеенная бумажка с ровными, написанными от руки строчками. Савицкий дважды щелкнул по кнопке “zoom in”. Строчки прояснились, и он прочел:
Р. Д.
Восемь чарокъ отрезвит. изъ аппарата д. и.
Патины змъиной >1/>2 зол.
Отъ березы моей из Зайцова, ежели вырастъть, коры 1 зол.
Полоумь-травы Вакховой 3 зол.
Отъ всего
Дальше было не разобрать — на этикетку падала тень от стоявшего рядом пузатого графина.
Не было никаких сомнений, что писал сам князь: про его жизнь в псковской деревне Зайцево Савицкий слышал много раз. Но что же это мог быть за рецепт, если Лев Сергеич решил записать его не где-нибудь, а на петровском подарке, самой главной семейной реликвии? И какие странные слова: «Патины змеиной». Ладно бы еще змеиного яду, а то патины. Патина — это же только на металлах бывает... На каких, кстати? Нет, не помню.
Петр Алексеевич снова открыл кавказскую фотографию князя и гордо приосанился. Все-таки не каждый может похвастаться таким необычным, можно даже сказать — выдающимся предком.
«Да ну тебя! — тут же оборвал он сам себя. — Глупости какие... Ну, был прадедушка ненормальный, ну и что? Все его психом считали, кроме жены и дочери, конечно. Химичил там чего-то, запершись, вот и съехал, как тогда говорили, с глузду. Патины змеиной...»
Савицкий достал из сканера альбом, перевернул страницу и принялся за следующее фото. Пока машина жужжала, он еще раз посмотрел на штоф. А что, если не съехал? А вдруг тут скрыта удача, а вдруг это шанс все поправить? Нет, не может быть...
Чтобы разрешить все сомнения, он открыл наугад Рамакришну.
Я согласен с Вивеканандой, что все знания, полученные от предков, на самом деле идут из глубины твоей собственной души, но добавлю при этом: да не заморачивайся ты такими вопросами, а лучше попробуй получить за свои знания реальные деньги. Предки часто дают нам шанс заработать как раз в те минуты, когда мы считаем, что идем на дно, — ответил Неомраченный.
Так вот оно в чем дело! Значит, прадедушка не просто так руку протягивает, поздороваться. Значит, он помощь предлагает, хочет, чтобы внучек уцепился и выплыл на поверхность. Ну, раз так, будем думать над посланием.
Савицкий поклонился учителю, закрыл книгу, поудобнее расположился в кресле и принялся анализировать текст.
Перед нами явно рецепт какого-то медицинского снадобья. Или же, поскольку он написан на водочном штофе, рецепт приготовления алкогольного напитка. В обоих случаях должны быть указаны дозировки ингредиентов. Следовательно, слово «зол.» — это не золото, а какая-то мера веса.
Савицкий быстро забил в поисковик «русские меры веса». Да, точно. Это золотник — 4,27 грамма. Ага, кое-что получается! Поехали дальше. Слово «чарка», по всей видимости, тоже должно значить не просто большую рюмку, а что-то конкретное. Ага: «Русская единица измерения объема жидкости. Иначе называлась соткой и представляла собой сотую часть ведра или 0,123 литра». Значит, восемь чарок — это без малого литр. А сколько влезало в штоф?
Петр Алексеевич окинул оценивающим взглядом бутыль на фотографии. Оригинала он, увы, никогда не видел: по словам бабушки, реликвию украли задолго до того, как он родился. Сколько же туда могло войти?
Так... Википедия. «Штофы»... Штофы бывали либо на десять чарок, либо на восемь. Ну, и каков же был собакинский? Вопрос, как говорил Холмс, на одну трубку. Даже на одну затяжку. Ясно, что самый большой: не мог же Петр подарить первому русскому винопийце какой-то шкалик?! Да и на фотографии штоф выглядит солидно, литра полтора с виду войдет. Значит, бутыль на две трети заливается каким-то «отрезвитом», а сверху еще что-то доливается или досыпается. Патина змеиная, блин...
Деревня Зайцево в Псковской губернии — это найти можно, а вот береза за сто лет наверняка не только выросла, но и погибла. Ну ничего, поскребем соседнюю.
Дальше. Какая-то «полоумь-трава», да еще и «Вакхова»... Н-да...
Что еще остается? Первая строчка: «Р. Д.». Черт его знает... Дальше — «аппарат д. и.». Тоже не пойми что.
Канун Нового года и Рождества — наверное, лучшее время в году. Люди подводят итоги уходящего года, строят планы и загадывают желания на год наступающий, наряжают елки, запасаются подарками и с нетерпением ждут каникул. А еще ждут волшебства и чудес. И чудеса случаются. Кто-то, уже давно отчаявшийся, вдруг находит любовь. Кто-то встречает своего ангела-хранителя или просто хорошего человека, который помогает в трудную минуту. У кого-то исполняются желания, кто-то сам исполняет чужие желания. Обо всех этих разнообразных чудесах и рассказывают истории, собранные в этой книге. 2-е издание.
Где-то в самом центре Санкт-Петербурга спрятался от чужих глаз маленький двухэтажный особняк. Местные жители называют его «Мертвого Хозяина Дом», а москвичи знают под именем «Тринадцатая редакция». Здесь работают люди, чья основная задача – исполнять чужие желания. Бескорыстно. Посторонним вход сюда закрыт – вы ни за что не найдёте Мертвого Хозяина Дом на карте и даже пройдете мимо него, случайно оказавшись в нужном дворе. Потому что даже у тех, кто бескорыстно исполняет чужие желания, есть конкуренты. И они не остановятся ни перед чем.Книга на сайте издательства «РИПОЛ классик»Сообщество в ЖЖВ контактеtwitterfacebook.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Как известно, проблемы ненавидят одиночество и потому всегда приходят в гости большой веселой компанией. В Санкт-Петербург с недружественным визитом приехал известный писатель, знаменитый прежде всего своим склочным характером. А еще по непонятной причине в городе стало просто не продохнуть от носителей желаний. Почуяв легкую добычу, к ним начали подбираться шемоборы. А разгребать эти радости жизни, как всегда, придется сотрудникам Тринадцатой редакции.Еще больше желаний. Еще меньше времени на их исполнение.
В Тринадцатой редакции уже привыкли к визитам верховного начальства. Приходит Кастор, всех пугает, приключения начинаются. Но на этот раз он не станет никого пугать — просто похвалит. А услышать его похвалу и не потерять при этом сознание от переполняющего чувства гордости — нелёгкая задача. Но это совершенный пустяк по сравнению с тем, что мунгам предстоит сделать на сей раз. Загадочный букинист, восходящие звёзды самодеятельной песни, режиссёр культового фильма, посторонний призрак, а также шемоборы, носители желаний и случайные прохожие будут помогать и мешать им по мере сил.
Трудная и опасная работа следователя Петрова ежедневно заканчивается выпивкой. Коллеги по работе каждый вечер предлагают снять стресс алкоголем, а он не отказывается. Доходит до того, что после очередного возлияния к Петрову во сне приходит смерть и сообщает, что заберет его с собой, если он не бросит пить. Причем смерть не с косой и черепом на плечах, а вполне приличная старушка в кокетливой шляпке на голове…
-Это ты, Макс? – неожиданно спрашивает Лорен. Я представляю ее глаза, глаза голодной кобры и силюсь что-нибудь сказать. Но у меня не выходит. -Пинту светлого!– требует кто-то там, в ночном Манчестере. Это ты, Макс? Как она догадалась? Я не могу ей ответить. Именно сейчас не могу, это выше моих сил. Да мне и самому не ясно, я ли это. Может это кто-то другой? Кто-то другой сидит сейчас на веранде, в тридцати восьми сантиметрах от собственной жизни? Кто-то чужой, без имени и национальной принадлежности. Вытянув босые ноги на солнце.
Аберистуит – настоящий город грехов. Подпольная сеть торговли попонками для чайников, притоны с глазированными яблоками, лавка розыгрышей с черным мылом и паровая железная дорога с настоящими привидениями, вертеп с мороженым, который содержит отставной философ, и Улитковый Лоток – к нему стекаются все неудачники… Друиды контролируют в городе все: Бронзини – мороженое, портных и парикмахерские, Ллуэллины – безумный гольф, яблоки и лото. Но мы-то знаем, кто контролирует самих Друидов, не так ли?Не так.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Что может получиться у дамы с восьмизарядным парабеллумом в руках? Убийство, трагедия, детектив! Но если это рассказывает Далия Трускиновская, выйдет веселая и суматошная история середины 1990-х при участии толстячка, йога, акулы, прицепа и фантасмагорических лиц и предметов.
«Иронический детектив» - так определила жанр Евгения Изюмова своей первой повести в трилогии «Смех и грех», которую написала в 1995 году, в 1998 - «Любовь - не картошка», а в 2002 году - «Помоги себе сам».