Ели халву, да горько во рту - [46]

Немировский тряхнул головой и вышел из гостиной. На пороге он столкнулся с Асей и по нетерпению в её лице сразу догадался, что она ждала его.

– Что, егоза, ждёшь рассказа? А ведь это тайна следствия! – улыбнулся он.

– Не угадали, дядя, – насупилась Ася.

– Тогда что?

– Я вчера видела Володю!

– И что?

– С девушкой! В саду!

– Так, а подробнее? – заинтересовался следователь.

– Дядя, это была его возлюбленная!

– С чего ты взяла?

– Да вы бы их видели! Как они нежно держались за руки, как говорили… Целовались!

– Вот, это уже важно. А ты где была в это время, моя милая тайная полиция?

– Смотрела в окно.

– И кто же была эта девушка, мой дорогой соглядатай?

– Дочь колбасника Данилова, который приезжал вчера. Я потом спустилась на кухню и завязала разговор с поварихой о разных разностях. Вот, и выяснила. Дядюшка, я думаю, что она специально к нему приехала, и они вместе сбежали.

– И очень мудро сделали. Я склонен полагать, что ты права, – Немировский ласково потрепал крестницу по щеке. – Умница! Чтобы я без тебя делал!

– Раньше ведь обходились, – улыбнулась Ася.

– Действительно. Вот, чудо-то! Ну, вот что, крестница, возьмёшь сегодня коляску с кучером и поедешь в город.

– Зачем, дядюшка?

– Колбаски свеженькой прикупить, – пошутил Николай Степанович. – Скажешь, что письма сама отправить хочешь и город посмотреть.

– А, на деле, попытаться узнать, не случилось ли чего в доме купца Данилова?

– Именно.

– А не боитесь вы меня одну отпускать? – прищурилась Ася.

– А я тебя с кучером отпускаю!

– Тётушка бы этого не одобрила.

– А тётушке мы не скажем. Поезжай, красавица моя. Ты девочка умная, глупостей не наделаешь. Ты ведь хотела быть агентессой? Я тебе предоставляю возможность попробовать себя в этой роли.

– Мерси, шер онкль!²² – рассмеялась девушка, обнимая крёстного.

– Дё рьян²³, – в тон ей ответил Немировский.

Глава 6

Извозчик остановился у дома в самом конце Тверской улицы, Василь Васильич спрыгнул на землю и постучал. Дверь отрыла Соня, спешно вытирающая полные, распаренные руки о белый фартук:

– Господин Романенко, здравствуйте! Где это вы пропадали столько времени? Анна Степановна не раз вас поминала.

– Надеюсь, не худым словом? – весело улыбнулся Романенко.

– Как можно! Вы проходите! Барыня сейчас в гостиной, «Могилу Наполеона» раскладывает.

– Спасибо, Соня.

Василь Васильич поднялся по ступенькам, по обыкновению перепрыгивая через одну, и с сияющей улыбкой вошёл в гостиную.

– Здравствуйте, дражайшая Анна Степановна! – воскликнул он, отвешивая земной поклон, касаясь при этом рукою пола.

Кумарина, сидевшая в глубоком кресле за низеньким чайным столом, погружённая в хитросплетения пасьянса, вздрогнула от неожиданности, подняла свои лучистые, как у брата, глаза на гостя и ласково улыбнулась:

– Голос у тебя, батюшка мой, что труба иерихонская. Напугал меня.

– Простите великодушно, Анна Степановна! Как ваше здоровье?

– Хвала Господу, недурно. А ты уж, часом, свет мой, не из-за города ли прибыл?

– Ничего-то от вас не скроешь! Глаз-алмаз у вас!

– Хорошо, небось, на природе-то?

– Ах, Анна Степановна, мне не до природы было. Я ведь по службе ездил. Вот, хотел об одном деле с Николаем Степановичем посовещаться. Дома ли он?

– О! За ним тебе нынче в Коломну ехать придётся! – лицо Кумариной выразило лёгкое недовольство. – Как ребёнок, ей-Богу… Ну, добро бы молодой был, не сиделось бы дома ему, а то уже и сердце подводит, а он всё туда же… И Асю мою с собой увёз. Тоже оглашенная… Что за люди пошли теперь!

Романенко медленно поднялся с поручня кресла, на который было присел, и переспросил:

– В Коломну вы сказали?

– Именно.

– А зачем он туда поехал?

– А это ты, друг сердечный, у своего друга Петра Андреевича полюбопытствуй. Он тебе всё доподлинно и подробно расскажет.

– Спасибо, Анна Степановна, я так и поступлю, – кивнул Василь Васильич. – Разрешите откланяться!

– Эх, Вася, Вася, не умеешь ты быть вежливым до конца, – вздохнула Кумарина. – Нет бы посидеть чуток, чайку с вареньицем откушать, потешить старуху…

– Анна Степановна!

– Да Бог с тобой, – рассмеялась Анна Степановна, махнув рукой. – Мне ли не знать, что такое ваша сыщицкая служба? Беги уж. А то у меня, видишь, экая трудность: пасьянс не сходится! Третий раз раскладываю, и ни в какую!

– Попробуйте короля переложить! – посоветовал Романенко.

Кумарина поправила очки и поглядела на расклад:

– А ведь и в самом деле! Вот, видишь, Вася, как удачно, что ты ко мне зашёл. Ну, ступай с Богом!

– Всего доброго, драгоценная Анна Степановна!

– И тебе не хворать!

После нескольких часов допросов свидетелей, Вигель решил не брать извозчика, а пройтись пешком, дабы проветрить голову и размяться после долгого сидения на одном месте. Пётр Андреевич неспешно шёл по Ильинке, поигрывая тростью и разглядывая многочисленных прохожих. Иногда пробегавшие мимо девушки кокетливо улыбались молодому и красивому господину, и он также отвечал им лёгкой улыбкой.

Как-то необычайно легко, свежо и радостно было на сердце у Петра Андреевича в последние дни, как будто он вдруг помолодел, сделался вновь юн. Причину этого Вигель боялся называть даже самому себе, обманывая вопрошающий ум хорошей погодой и успехами на службе, но непокорное сердце нашёптывало совсем другой ответ.