Елена Троянская - [253]

«Скорее, скорее!» — хотелось мне поторопить возницу. Возможно, мы успеем до того, как непоправимое случится. Важно успеть. Я не случайно выбрала день для своей поездки, теперь я понимала это.

— Быстрее! — крикнула я. — Нужно поспешить.

— Успеем, моя госпожа, — улыбнулся возница. — До темноты целый день впереди!

— Мы опоздаем! Прошу тебя, скорее! Пусть остальные едут за нами, а ты гони во весь опор!

— Это вредно для лошадей. — Возница озадаченно посмотрел на меня. — Они и так устали.

Почему моя судьба всегда связана с лошадьми?

— Сейчас не до лошадей! — крикнула я. — Случится ужасное, если мы опоздаем!

Он попытался спорить, но как-никак я была царицей и пресекла его возражения.

— Как прикажешь, моя госпожа, — вздохнул возница и хлестнул лошадей.

Мы помчались вверх, только камни выскакивали из-под колес. Мы почти летели, но на сердце у меня не стало легче. Его сжимало предчувствие, самое ужасное с тех пор, как я увидела сон, в котором Париса ранит стрела.

Последний подъем! Я хорошо помнила этот пейзаж. Вот сейчас за поворотом покажется каменная мощь дворца, вырастающего из горы.

От изнеможения лошади замедлили шаг, но я умоляла возницу гнать изо всех сил. С виду дворец казался мирным, безобидным. На какое-то мгновение я почувствовала себя идиоткой, испытав при этом огромное облегчение.

Вдруг из ворот вылетела колесница. Взгляд у лошадей был дикий, возница с криком хлестал их пуще, чем мой. За колесницей бежали люди, лучники метили в возницу. Но он был уже вне досягаемости.

— Он опрокинет нас, — сказал мой возница.

И правда, дорога была узкая, двум колесницам не разъехаться. Мой возница попытался съехать на обочину, но колеса застревали в колее, и нам удалось освободить только половину дороги, а сумасшедшая колесница неслась прямо на нас. Она попыталась обогнуть нас, но накренилась набок и остановилась. Возница сошел на землю и взял поводья, чтобы провести лошадей мимо нас.

Его плащ и руки, сжимавшие поводья, были запачканы кровью.

— Прочь с дороги! — крикнул нам юноша, хватаясь за меч. — Не смотрите на меня!

Но я не могла отвести от него глаз: возница был юн, строен, хорош собой.

— Кто ты такой? — спросила я. — Что ты натворил?

Мое вещее предчувствие давало мне право спрашивать его. Но он-то об этом не знал, он видел только то, что мы ему не подчинились.

Он в бешенстве посмотрел на меня, но меня спасло то, что я так ненавидела: он узнал меня.

— Елена? Да, ты Елена. Ты во всем виновата, и в том, что случилось сейчас, — тоже! — воскликнул юноша, однако втыкать в меня меч не стал.

— Я не имею никакого отношения к тому, что ты натворил. Я даже не знаю что.

— Я отомстил за отца. Я это сделал не сразу, но я был ребенком, когда его убили. Сын должен вырасти и возмужать, тогда он сможет отомстить за отца.

— Кого же ты убил? — воскликнула я.

— Свою мать.

Орест, крошка Орест. Это он.

— Ты убил… свою мать?

Не знаю, что было ужаснее: его ли поступок, или то, с каким спокойствием и гордостью он говорил о нем?

— Я исполнил свой долг. И ее любовника Эгисфа я тоже убил.

Орест пошатнулся, и я догадалась, что это не безразличие и не гордость, а потрясение столь глубокое, что он плохо осознает происшедшее. Он сел в колесницу.

— Поезжай приберись! — крикнул он. — Она ведь твоя сестра. А моя сестра ее ненавидела. — Свистнув, он пустил лошадей в галоп и исчез в облаке пыли.

Я повисла на руках своего возницы.

— Вот почему сердце подсказывало мне, что нужно спешить. И все же мы опоздали. — Я понимала, что мои слова звучат нелепо, как любые слова в такие минуты.

Нас окружила толпа преследователей убийцы.

— Вы позволили ему уйти! — кричали они.

— Как мы могли остановить его без оружия? — ответил возница.

Толпа стала надвигаться на него, выставив копья, луки и мечи.

— Лучше не теряйте времени зря, а следуйте за ним, — вмешалась я. — Я Елена, сестра вашей царицы. Дайте мне пройти к ней.

От моих слов их возбуждение и ярость только усилились.

Это ты во всем виновата! Ты навлекла на всех столько бед! — выкрикнул кто-то. — Если бы не ты, ничего бы не случилось!

— Мне надоело слушать эти глупости, — оборвала я. — Я должна пройти к убитой сестре. Пустите меня.

Теперь незачем было торопиться. Мы дождались, когда подъедут вторая колесница и повозка с никому не нужными подарками. Из колесниц, где мы чувствовали себя в безопасности, пришлось выйти, и мы быстрым шагом пошли к воротам, над которыми возвышались фигуры львов. Каждый раз я проходила под ними с тяжелым сердцем, но сегодня мне то чувство казалось чуть ли не радостным.

Ни охранников, ни слуг. Тишина. Двери широко открыты, они, словно рана, выставляют напоказ внутренности дворца. Мы переступили порог. Никто не вышел нам навстречу. Неужели все побежали вдогонку за убийцей? Я пошла вперед. Я первой должна увидеть сестру. Когда мои глаза привыкли к полумраку, я увидела тени, которые шевелились в кругу, стоя на коленях.

Наверное, в центре круга и лежит моя сестра. Я подошла вплотную, только тогда тени в плащах заметили меня.

— Это царица? — спросила я.

Одна из фигур откинула капюшон и посмотрела на меня.

— Кто ты такая? Неужели Елена? Не может быть!