Елена Блаватская - [24]

Трудно представить, но уже в Лондоне в сознании юной Блаватской в общих чертах обозначился план восстановления единства человечества, каким оно, по ее представлениям, существовало в Атлантиде. Чтобы победить, необходимо было слить в одно целое науку и религию.

…Княгиня объявила о своем отъезде из Лондона. Блаватская оставалась с одной из ее клевреток, абсолютно незначительной женщиной. Несчастье заключалось в том, что Багратион-Мухранская ее полюбила и от полноты чувств была готова оставить при себе до самой своей смерти. Материнская нотка стала проглядывать в ее обращении с нею.

К величайшему изумлению княгини, Блаватская отказалась от дальнейшего совместного путешествия и тут же перебралась в гостиницу поскромнее, но также в самом центре Лондона, — на Стрэнд-стрит. Общение с княгиней привело Елену Петровну в состояние депрессии, не в ее натуре было изо дня в день обращаться с кем-то робкое почтительно. Подобный этикет сводил Блаватскую с ума, она однажды от отчаяния чуть было не бросилась в Темзу с моста Ватерлоо.

Слава Богу, отец прислал ей немного денег, было на что жить. Приближался день ее двадцатилетия. Она купила себе в подарок альбом форматом семь на одиннадцать дюймов для рисования и записей. Это очень ценный биографический источник, сохранившийся до наших дней и помимо зарисовок содержащий несколько таинственных записей. Вот одна из них, очень странная, говорящая о важнейшем событии в жизни Блаватской:

«Незабываемая ночь! Значительная ночь в Рамсгейте, 12 августа (это 31 июля по русскому календарю. — А.С.) мой день рождения — мне исполнилось тогда 20 лет. Я встретила М., Учителя из моих снов».

Рамсгейт — курорт на побережье под Лондоном. Почему-то там Елена Петровна решила отметить в полном одиночестве свой день рождения. Ей захотелось отдохнуть на воле от долгого заточения в гостинице, от своих пугающих и причудливых мыслей. Впрочем, Рамсгейт не был пустынным местом. В теплые дни его пляжи до отказа заполняли отдыхающие лондонцы, с трудом можно было пробраться к воде, лавируя между густо разбросанными по песку человеческими телами.

На первой странице альбома Блаватская передала в линиях и красках свои ощущения от морской воды и прогулочных лодок, безмятежную атмосферу отдыха. Под этим рисунком она и сделала запись о встрече с Учителем из ее снов. В то же время в разговорах со своими последователями она неоднократно утверждала, что эта знаменательная встреча произошла в Лондоне, в Гайд-парке, у главного павильона выставки — Хрустального дворца. Именно там она увидела своего Хранителя, которого сразу узнала и который сделал ей тайный знак. Этого человека Блаватская называет «Великой душой», «махатмой» Морией.

Встречи Блаватской с ее, как она называла, Гималайскими «махатмами» (среди них Мория был ей ближе всех) с этого момента приобрели определенную периодичность. Они проходили, как правило, в уединенных местах, в атмосфере мистической таинственности и абсолютной секретности. Описывая убежище своих Учителей, Блаватская перетолковывает ключевое понятие индуизма «майя». В ее объяснении это не столько магическая сила сотворения феноменального мира, сколько таинственная завеса, скрывающая от посторонних Гималайских «махатм» и места их обитания.

Среди исследователей творчества Блаватской высказывается мнение, что человеком, которого она могла действительно увидеть и с кем могла познакомиться в Рамсгейте, был известный писатель Эдвард Бульвер Литтон. Его произведения пользовались чрезвычайной популярностью в России, одну из его повестей перевела мать Блаватской Е. А. Ган — это был ее литературный дебют. К тому же Эдвард Бульвар Литтон слыл знатоком розенкрейцеров, то есть тех масонов, чьи алхимические опыты, магические обряды и церемониал производили на нее сильное впечатление. Так, его волшебная новелла «Зано-ни» надолго запомнилась Блаватской и определенно повлияла на некоторые мотивы ее творчества. Однако наибольшее влияние на ход ее мыслей оказали эссе Эдварда Бульвера Литтона о сверхчеловеке.

Розенкрейцер Бульвер Литтон — государственный деятель, эрудит, автор знаменитого романа «Раса, которая нас превзойдет» — через десятки лет вдохновит в Германии группу преднацистских мистиков. Романист описал события, людей, психика которых достигла высшей, по сравнению с нашей, стадии эволюции: они будут обладать властью над миром и над собой, которая равняет их с богами; сейчас сверхлюди таятся под землей, в глубоких пещерах, и скоро появятся, чтобы править человечеством.

Существует также предположение, что очаровательный день в Рамсгейте окончился обычной для нее галлюцинацией — настолько опьяняюще подействовал свежий морской бриз на ее воображение. А может быть, она на минуточку увлеклась случайно встреченным на пляже молодым человеком и все ее существо задышало жизнью и счастьем? На эту мысль наводит рисунок на второй странице альбома, изображающий мужчину и женщину на фоне прекрасной летней ночи. Очень романтически и загадочно звучит надпись, сделанная Блаватской под этим рисунком: «Огненные цветы разбросаны по небу. Мужчина сказал женщине: «Я люблю тебя». Эти слова возникли из божественного аромата души».