Элементали - [39]

– Алла! – Билял подошел и схватил ее за руку. – Не надо!

И вдруг земля задрожала. Широкая полоса прибрежного песка заволновалась, так, что Алла невольно пошатнулась и схватила Биляла за руку.

– Тера! Это она! – он свободной рукой придержал Аллу за талию. И потянул к воде.

Алла же вся тянулась к пламени, к огромному костру, который раздувал поднявшийся ветер. Но Билял был сильнее, он упорно тянул Аллу к воде. Они стояли по колено в море, когда по земле пошла трещина. Песчаный пляж раскололся, как переспевший плод граната в том месте, где в песок уткнулся нос горящей моторки, показались похожие на зернышки валуны и темная мякоть. В один миг под пылающей лодкой разверзлась огромная воронка. Факел утянуло вниз, в самые недра земли. Море забурлило, потом зашипело, заливая последние языки пламени. А потом земля вновь сомкнулась, и по песчаному пляжу прошла еще одна гигантская волна. Еще через пару минут все разгладилось. Билял и Алла увидели, как к ним, что-то крича по-арабски, бегут люди.

– Это хозяин лодки с сыновьями, – пояснил Билял и потянул Аллу за руку: – Идем отсюда.

Они вышли из воды.

– Что случилось? – отчаянно кричал перепуганный бородатый мужчина. – Где моя лодка?! Куда она делась?!

– Придешь ко мне завтра, я дам тебе денег, – по-арабски сказал Билял и кивнул на пентхаус. – Я живу там.

– Да благословит тебя Аллах, добрый господин! – обрадовался хозяин исчезнувшей лодки. – Сегодня странная погода. То жара, и на небе ни облачка. А то вдруг идет дождь. В мою лодку ударила молния! А потом началось землетрясение! Аллах разгневался на нас!

Он упал на колени и стал истово молиться. Рядом опустились на песок и его сыновья, воздев руки к небу.

– Идем, – повторил Билял и потянул Аллу за собой.

Ветер постепенно стихал, кончился и дождь. И вдруг наступила опустошающая тишина, будто все четыре стихии враз обессилили. Ни ветерка, ни облачка, ни пылинки, а на небе ярко сияла луна, словно алмаз на черном бархате. Аллино платье почти высохло. Она, плохо понимая, что делает, сжимала руку Биляла и слепо брела за ним.

Они остановились под балконом.

– Может, все-таки в дверь войдете? – насмешливо спросил сверху Гуанг. – Или ваше высочество по-прежнему хочет произвести на женщину впечатление? Будешь карабкаться вверх по плющу?

– Мы войдем в дверь, – Алла с силой сжала руку своего принца. Мол, не время ссориться сейчас. Остынь

На пороге гостиной Билял крепко обнял ее и прошептал в самое ухо:

– Ничего не бойся. Им нас не одолеть.

– Что, наигрались? – сурово спросила Тера, когда они вошли. – А теперь – живо по своим комнатам!

– По какому праву ты нами командуешь? – надменно вскинул брови Билял. – Ты веришь китайцу, а он лжец. Он убил Бориса.

– Как будто ты никого никогда не убивал! – хмыкнул Гуанг. – Может, тебе напомнить?

– Я никогда не делал этого из корысти! И не был предателем! Ты и на этот раз что-то задумал. Но ты имеешь дело со мной, не забывай.

– Я и в самом деле пойду спать, – вздохнула Алла и отпустила руку Биляла. – Завтра рано вставать. Мы едем в Карфаген.

– Да, мы едем в Карфаген… – эхом откликнулась Тера…

… И опять она видела сон. И даже во сне, в теплом номере отеля, под одеялом, ей стало зябко. Вокруг были только снег и лед, под ними гибло все живое. С полюсов, словно зажимая планету в тиски, наползал огромный ледник, который Тера, как ни пыталась, не могла остановить. Она чувствовала, как с каждым днем слабеют ее силы. Огонь в пещере, где спряталось от холода и пронизывающего ветра ее племя, еще горел. Вокруг очага сгрудились женщины и дети. За ними сомкнулось кольцо мужчин, согревающих друг друга своим теплом. Старики, молча, уступили и умирали теперь в ледяном мраке и холоде, отойдя подальше от горящего очага и улегшись на каменный пол, покрытый сухой травой. Она совсем не защищала от холода, и исходящий от нее запах жизни, запах засохших цветов и некогда ароматных горных трав все слабел и слабел. Старики жевали ее кровоточащими деснами, пытаясь забыться, и по их сморщенным лицам текли слезы. Лето ушло навсегда.

Тера невыносимо страдала. Она страдала так каждый раз, когда умирали ее дети. А все они были ее детьми, все племя, хотя ни с одним ее не связывали кровные узы. Это была более прочная связь, чем узы крови. Тера была за людей в ответе, она должна была их охранять. И она не справилась.

Где-то там, в глубоком снегу, замерзала женщина с огненными волосами. Тера старалась об этом не думать, потому что ей тут же хотелось отползти подальше от очага и, взяв в рот сухую травинку, еще слабо пахнущую солнцем и летом, умереть. Почти вся вода на земле замерзла. Осталась лишь толика, едва поддерживающая жизнь. Чтобы напиться, приходилось растапливать снег. Но огонь в очаге пока горел, и Тера понимала, что там, куда она смотрит сейчас, не отрываясь, сквозь стены пещеры, еще теплится жизнь. На помощь к женщине с огненными волосами через снега и лед пробивался одетый в звериные шкуры темноволосый великан. Но Тера уже знала, что он не успеет.

Она не справилась. Все они не справились, и Ангел Воздуха, и Ангел Воды, а главное, Ангел Огня. Но в тот раз им было дано прощение. Ведь они еще так мало знали о жизни и о людях. Тогда Ангелы стихий еще верили в человечество и добра в них, было гораздо больше, чем зла, так же как и в самих людях. Тогда шла отчаянная борьба с разбушевавшейся стихией, всего лишь. Хуже стало, когда люди научились ее побеждать. Построили теплые дома, узнали, как сделать огонь негасимым, придумали, как обуздать ветер, и как использовать силу воды. Увы, человек устроен так, что ему всегда нужен враг. Это его проклятье. И если он победил всех внешних врагов, он принимается за себя.