Элеазар, или Источник и куст - [2]

Однажды вечером, едва начав собирать стадо, он сразу понял, что пропал молодой баран. В стаде было около сотни голов, но Элеазару даже не требовалось их пересчитывать. Нехватка одного — единственного животного мгновенно бросалась в глаза опытному пастуху, точно свежий шрам на знакомом лице. Он кинулся на поиски барана в искрошенные ветрами расщелины прибрежных скал. Нужно было спешить, — в эту пору темнело рано, и стадо без пастуха могло разбежаться по ландам. Наконец Элеазар заметил неясное белое пятно: баран взобрался на скалу, козырьком нависавшую над морем. Оказалось, что он сломал ногу и не может спуститься. Животное полагалось тут же забить. Однако Элеазар взвалил барана на спину и, выбиваясь из сил, все-таки донес его до фермы.

Владелец фермы Хезлетт всегда собирал животных с помощью собак. Не дождавшись Элеазара в положенный час, он сам отправился на поиски стада. Юный пастух тотчас заметил кнут, висящий на шее хозяина. Он опустил наземь увечного барана, выпрямился и стал ждать. Не сказав ни слова, Хезлетт сорвал кнут с шеи и принялся хлестать мальчика. Он бил его долго, кнут со свистом разрезал воздух, впиваясь в тело с головы до ног. Когда хозяин, наконец, остановился, Элеазар утратил человеческий облик. С того дня его правую щеку навеки прорезал шрам. Обычно малозаметный, он мгновенно наливался кровью, стоило Элеазару хотя бы слегка взволноваться. И все-таки это было пустяком по сравнению с незаживающей раной, навсегда оставшейся в его душе.

2

По воскресным утрам пастор читал в деревенском храме проповеди для молодежи. Некоторые слушали его бездумно, но были и такие, что вкладывали в образы священной истории с ее персонажами свое собственное понимание. Элеазару больше всего приходились по сердцу библейские эпизоды и евангельские притчи, где фигурировали пастухи и скот. Он мысленно уподоблял себя доброму пастырю, оставившему стадо в поисках одной заблудшей овцы. И вскоре ему показалось вполне естественным перейти от животных к людям, ответив религиозному призванию, к которому его в некотором роде подготовила пастушеская жизнь.

Элеазару было семнадцать лет, когда он стал пансионером галликанской семинарии Даунпатрика в Ольстере; деньги за него внесла маленькая протестантская община Гальвея. Строгий режим, который неуклонно обязаны были соблюдать воспитанники семинарии, показался ему раем после дней и ночей, проведенных со стадом в прибрежных ландах. Правда, большинство его новых товарищей из буржуазных семей часто демонстрировали свое превосходство юных горожан над "этой деревенщиной"; впрочем, они милостиво прощали его невежество, ведь он вырос в полудиких краях, населенных невежественными католиками. Над ним насмехались. Некоторые, проходя мимо, брезгливо зажимали нос: от Элеазара якобы несло бараньим жиром. Другие вслух дивились тому, что он не спускается по ступенькам со второго этажа задом: мол, в его краях люди, кроме приставных лестниц, других не видывали. И все они презрительно фыркали, глядя, с каким аппетитом он поедает вторую порцию ежедневной маисовой каши, которую городские привереды находили омерзительной.

Но Элеазар пропускал мимо ушей эти насмешки; все, что он видел и узнавал, приводило его в полное восхищение, особенно счастье учиться, которого он так нежданно удостоился.

Храм семинарии был украшен барельефом с изображением Святого Патрика, попирающего ногой клубок змей. Это казалось необъяснимым, хоть и священным, парадоксом: ни один ирландец, сколько он себя помнил, никогда не видел змей в своей стране — именно благодаря Патрику, проповеднику Евангелия в Ирландии; каждый знал его историю, рассказанную Яковом Ворагинским в "Златой легенде":[2]

"В 280 ГОДУ ОТ РОЖДЕНИЯ ХРИСТОВА ПАТРИК ПОВЕСТВОВАЛ О СТРАСТЯХ ИИСУСА ХРИСТА КОРОЛЮ СКОТТОВ И ВОТ, СТОЯ ПРЕД ЭТИМ ВЛАСТИТЕЛЕМ, ОН ОПЕРСЯ НА ПОСОХ, ЧТО ДЕРЖАЛ В РУКЕ, И, САМ ТОГО НЕ ЖЕЛАЯ, ПРОНЗИЛ ЕГО ОСТРИЕМ НОГУ КОРОЛЯ. КОРОЛЬ ЖЕ, ПОЛАГАЯ, ЧТО СВЯТОЙ ЕПИСКОП СДЕЛАЛ СИЕ НАРОЧНО, ИБО, НЕ ПОСТРАДАВ, НЕВОЗМОЖНО БУДЕТ ПРИНЯТЬ ХРИСТИАНСКУЮ ВЕРУ, ТЕРПЕЛИЛИВО СНОСИЛ БОЛЬ. НАКОНЕЦ, СВЯТОЙ ЗАМЕТИЛ СВОЮ ОПЛОШНОСТЬ, КАКОВАЯ ПОВЕРГЛА ЕГО В ВЕЛИКОЕ ОГОРЧЕНИЕ, ВОЗНЕСЯ МОЛИТВУ, ИСЦЕЛИЛ КОРОЛЯ ОТ ЕГО РАНЫ, А ЗАОДНО ПОПРОСИЛ ГОСПОДА НАВЕКИ ИЗГНАТЬ ИЗ СЕЙ СТРАНЫ ВСЕХ ЯДОВИТЫХ ТВАРЕЙ".

Вскоре змея обернулась, в представлении Элеазара, неким фантастическим существом, отягощенным множественной символикой. На чердаке родительского дома издавна валялась трость в виде извилистого змеиного тела, увенчанного головою удава. Никто не помнил, откуда она взялась. Элеазар часто разглядывал ее с чувством какого-то влекущего ужаса. Он родился и жил в католической стране, хотя и вырос в протестантской семье; вот отчего Новый Завет, с его чудесами, притчами, а, главное, отмеченный присутствием Иисуса, был ближе его душе, нежели Ветхий. Змей-искуситель в Раю и змей Моисея уводили его в древний суровый мир начала всех начал, мир пророков, мир бога Яхве. Но лютеранские наставники из Даунпатрика осуждали его за это. Они проповедовали возврат к ветхозаветным истокам. Для них Библия являла собою основополагающую книгу, где сосредоточена вся мудрость бытия. Верующий человек не должен был ни на йоту отступать от ее заповедей. Ему полагалось всегда держать ее открытой в левой руке и сверяться с нею по любому случаю — хотя для Бога случайностей не существует, — когда у него возникал вопрос, сомнение или трудность. Там, в Библии, имелся ответ на все.