Ельцин - [24]

Начальник может занимать по отношению к рабочим головокружительно высокое место в производственной иерархии. Они целиком и полностью зависимы от него. Но благодаря этим неписаным правилам получается, что и он зависим от них. Вернее, не от них, а от того общего, коллективного мнения, которое складывается вокруг него — и по вертикали, и по горизонтали. Он может сколько угодно говорить о выполнении плана, о трудовой дисциплине, но рабочие знают — важно то, какую роль этот человек играет во всей остальной иерархии, в сложной системе взаимных обязательств и связей. Важно то, насколько он сам может оправдывать свой кредит доверия.

Непрозрачность — вот основа этого российского мира. Говорят одно, а имеют в виду другое. Молчат о главном. Понимают друг друга «с полуслова». Знают, как «надо» и как «не надо». Причем знают не из книг и бухгалтерских документов. Любое отступление от этих норм карается. Вызывает, как тогда говорили, «оргвыводы».

Зыбкое равновесие, нестабильная стабильность.

В послевоенную советскую эпоху появились люди, которые попытались сделать этот мир прозрачным.

Говорить правду вслух.

Недолгая, но действительно героическая попытка.

После назначения главным инженером СУ-13 Ельцин собрал руководителей управления и велел приготовить полный финансовый отчет: какими средствами они располагают, какие зарплаты выплачивались, какие были расходы на материалы, электроэнергию. Он хотел заставить этих людей научиться элементарно считать. Но мы строители, а не конторские крысы — возразил кто-то из них. Однако им все же пришлось погрузиться в лабиринты «социалистической бухгалтерии», расспрашивать своих подчиненных, мастеров и прорабов.

«Битва за прозрачность» продолжалась и в ДСК.

«В кабинете Ельцин чувствовал себя неуютно и при каждой возможности выезжал на объект… Иногда результат этих визитов бывал весьма драматичным. Как-то бригада монтажников из ночной смены на одном из участков комбината напилась допьяна и прекратила всякую работу. Узнав об этом, когда был еще в кабинете, Ельцин отправился разбираться в два часа ночи, пешком, так как автобусы уже не ходили. Когда проверка окончилась, возвращаться домой было уже поздно. Ельцин прямиком отправился обратно в кабинет и приказал бригаде немедленно явиться к нему. Одного за другим все еще пошатывающихся монтажников вызывали для беседы с начальником. После этой утренней накачки монтажники надолго забыли, как льется водка из горлышка бутылки» (Леон Арон).

Мы, конечно, можем улыбаться наивности американского биографа Ельцина. Ему кажется, что такого ночного случая было достаточно, чтобы они «надолго забыли». Как же, забыли они! «Мир», в котором жили эти монтажники, даже и не предполагал, что его можно поколебать такими наскоками.

В 1963 году Ельцин уходит из СУ-13, проработав там два года, в 1966-м он становится директором ДСК.

Между этими двумя событиями в Москве снимают Хрущева, на октябрьском пленуме ЦК КПСС 1964 года…

В ночь перед пленумом, на котором это произошло, Брежнев вызвал к себе начальника КГБ Семичастного. «Как вы собираетесь обеспечивать мою безопасность?» — напрямую спросил будущий генсек. Семичастный в ответ, тоже напрямик, спросил, что Брежнев имеет в виду. «Ты можешь поставить автоматчиков в моем подъезде, чтобы я мог спокойно заснуть?»

…После Хрущева в стране появилось сразу три «первых лица» — Генеральный секретарь Брежнев, Председатель Совета Министров Косыгин и Председатель Верховного Совета СССР Подгорный.

Понятно было, что Брежнев имеет гораздо больше влияния, но насколько он самостоятелен в своих действиях при такой «тройной схеме», простые коммунисты могли лишь гадать. Всем импонировал тихий, немногословный Косыгин, промышленник, высоколобый директор завода, умный и сдержанный человек. Его хотелось видеть во главе страны, его экономической реформе верили.

Однако Брежневу между 1966 и 1968 годами удалось тихо свернуть реформу и отстранить от власти всех, кто имел на нее хотя бы теоретические шансы. В 1968-м он введет танки в Чехословакию. Плоды полного брежневского единовластия страна начнет собирать немного позже, несколько лет спустя.

Ни в одном тексте, ни в одних мемуарах, воспоминаниях, записках, интервью я ни разу не нашел упоминания о том, что Ельцин хоть с кем-нибудь обсуждал все эти политические события, высказывал оценки. Кажется, что грызня кремлевских бульдогов под ковром его вообще в те годы не волнует. Это мир настолько далекий от него, что даже бесстрастно интересоваться им не имеет никакого смысла. Вместе с ним «не интересуется» им и вся страна (очередной парадокс советской жизни!), гораздо привлекательнее другое: спорт, особенно хоккей, космос, телевидение и кино, строительство нового жилья, своя работа, своя семья.

Паспортист, заполняя личное дело Ельцина, в графе «правительственные награды» впишет по ошибке: жена Анастасия (1932 г. р.), дочь Елена (1957) и дочь Татьяна (1960)[4].

Ошибки на самом деле никакой нет. Только награды эти — не от правительства.

Младший брат Ельцина Михаил, вслед за Борисом поступивший на строительный факультет УПИ, бросает институт и идет на стройку рабочим. «У вас, инженеров, зарплата такая, что я на стройке больше заработаю», — просто скажет он брату. В 1972 году, когда их отца Николая Игнатьевича Ельцина разбил тяжелый инсульт (он скончался в 1977-м), брат Миша вместе с родителями переехал в Свердловск.