Элайзабел Крэй и Темное Братство - [46]

Гриндл похлопал его по спине, чтобы слабоумный унялся.

Таниэль отбросил волосы со лба и в задумчивости пожевал нижнюю губу.

— Судя по тому, как Кротт описал нам выживших после встречи с монстром и останки тех, кто этой встречи не пережил, — сказал он, бросив беглый взгляд на Кэтлин, — это, скорее всего, морок.

Губы Кэтлин тронула едва заметная улыбка.

— А как мы боремся с мороками?

— Это что, экзамен? — недовольно пробурчал Таниэль.

— Век живи — век учись, — усмехнулась Кэтлин.

— А тебе, как я погляжу, век не надоест учить, — с досадой сказал Таниэль. — Мороки могут существовать только при наличии света, в кромешной тьме они не способны никому причинить вреда, но слишком яркий свет их убивает. — Он нахмурился. — Создать здесь свет достаточной яркости — тоже задача не из простых. По правде говоря, сам я еще не имел дела с мороками. И не знаю, что нам следует предпринять. Выманить его наружу? Но как, если эти бестелесные твари прячутся по углам до самых сумерек?

Кротт еще утром рассказал им о подземельях под Кривыми Дорожками. Получалось, что по площади их территория минимум в два раза превосходила надземную. Под переулками и тупиками существовал целый лабиринт сточных труб, полузасыпанных пещер, туннелей для подземной железной дороги, которая так и не была построена, и таинственных ходов, прорытых кем-то в незапамятные времена. Территория эта была строго поделена между четырьмя шайками нищих, каждая из которых ревностно оберегала свои границы, ибо по-настоящему надежно спрятаться можно лишь под землей, а обитателям Кривых Дорожек в силу их образа жизни нередко приходилось скрываться от властей и всякого рода недоброжелателей. Случись вдруг пилерам устроить облаву в Кривых Дорожках, и вся нищая братия немедленно спускалась в подземелья, куда не рискнул бы сунуться даже самый ретивый служака. Подобно нечисти, нищих можно было лишь принудить к отступлению, но не истребить. Стоило только стражам порядка ретироваться после, казалось бы, успешной вылазки, как обитатели трущоб возвращались на обжитые места, причем число их неуклонно росло. В век индустрии и процветания попрошайничество стало весьма доходным ремеслом, о чем можно было судить хотя бы по тому обильному ужину, который поглощали минувшим вечером подданные Кротта. Обитатели Кривых Дорожек нипочем не согласились бы сменить свой род занятий.

Но в последнее время в подземельях, миновав все размещенные там амулеты и обереги, водворилось нечто жуткое. Таниэль подозревал, что магические предметы, которыми пользовались здешние обитатели, попросту не имели силы, а столь долгое отсутствие вблизи их жилища чудовищ и монстров он склонен был приписывать одному лишь географическому положению Кривых Дорожек — довольно далеко к северу от Темзы. Нечисть просто еще не добралась сюда. Однако один монстр, похоже, решил стать первым.

Несколько нищих исчезли без следа, а позднее их обезображенные тела были обнаружены в одном из дальних участков подземного лабиринта. У того, к кому прикасался морок, немедленно начинался некроз тканей, и несчастный погибал в считанные секунды. Кожа на его теле сморщивалась и чернела, артерии сворачивались клубком, гниение и распад происходили так стремительно, что порой опережали естественное трупное окоченение. Жертвы мороков представляли собой ужасное зрелище. Охотники за нечистью, преследуя этих тварей, прибегали к чрезвычайным мерам предосторожности. Но Таниэль и Кэтлин остро нуждались в помощи Кротта. Им следовало выполнить его условие и расправиться с мороком из подземелья под Кривыми Дорожками.

Король нищих приказал своим людям снабдить охотников необходимым снаряжением (доставленные принадлежности несла Кэтлин — ее сумка раздулась от поклажи), и с наступлением сумерек Таниэль с напарницей двинулись на поиски монстра.

Гриндл провел их в следующий подвал, освещенный газовым фонарем. Ход, который вел из этого круглого помещения в глубину лабиринта, был наглухо закрыт деревянной дверью; кто-то запер ее, сунув в смотровое окошко металлический лом и продев его через дверную ручку.

— Зажгите свои фонари, ежели хотите хоть что-то видеть, — просипел Гриндл.

— Но будьте готовы их погасить по первому моему слову, — предупредила Кэтлин.

— Чего? — удивился Гриндл, шлепнув великана по плечу и кивком указывая ему на дверь, которую следовало открыть. — Погасить? Так ведь темно будет, точно в аду. Вы, мисс, не иначе как малость того. Гасить фонарь, когда этот хоронится где-то рядом!

— Ведь я вам уже все объяснила, — терпеливо возразила Кэтлин. — Морок живет только в тени, а тень создается светом. В темноте он вас не тронет, поэтому, если он окажется рядом, ради своего же блага гасите фонари.

Таниэль не следил за ходом их разговора. Мыслями он был с Элайзабел. Он успел уже соскучиться по ней за недолгие часы разлуки.

В подземной части Кривых Дорожек царили сырость, мрак и зловоние. Кромешную тьму рассеивал только свет масляных фонарей, которые все зажгли у входа в лабиринт по приказанию Гриндла. По узким желобам в полу струилась вода, плеск ее, а также топот крысиных лап служили аккомпанементом их разговорам. Таниэлю припомнился крысиный король, которого они нашли прошлым вечером на полу пиршественного зала. Он поежился. Крысиных королей, подобных вчерашнему, в последнее время нередко находили в разных районах Лондона. Четыре и более зверька сплетали свои хвосты так туго, что даже ценой жизни не могли бы их разъединить, и погибали. Считалось, что их души как раз и составляли феномен, называемый крысиным королем, что они как-то между собой взаимодействовали. Разумеется, на свой мерзкий крысиный лад. При мысли о том, что шелест бесчисленных лапок вокруг них, возможно, также носит вовсе не хаотичный, а вполне осмысленный характер, Таниэля пробрала дрожь.