Эль-Таалена - [11]
Она даже написала специальную приветственную речь, с которой планировала обратиться к Председателю… если, конечно, ей предоставят такую возможность. Она не спала всю ночь, бесконечно повторяя про себя взволнованные слова приветствия и сожалея, что нельзя поделиться этой великой радостью ни с кем, даже с родителями и младшей сестрой. Ведь глава движения Урино Гавнери специально предупредил ее, что дело необходимо сохранять в строжайшей тайне, дабы не пронюхали осадившие Председателя сионистские оккупанты. Он даже продиктовал ей адресованное родителям письмо, в котором она сообщала, что уезжает к повстанцам в Колумбию — сражаться с американскими глобалистами. Конечно, письмо было написано просто так, на всякий случай, для отвода глаз, и теперь лежало себе на тумбочке рядом с кроватью, в розовом конверте с красивым вензелем «Анат». Она заказала себе сотню таких конвертов пять лет тому назад, на бат-мицву, когда была еще совсем глупой девчонкой и интересовалась такими глупостями, как день рождения, беготня за парнями и розовые конверты с вензелями.
Зато теперь она уже большая, на нее можно рассчитывать, она активная и важная представительница движения за мир… а иначе разве заметил бы ее такой человек, как Урино Гавнери? И ведь не просто заметил, но еще и оказал столь великую честь. И вот она стоит перед самим Засером Мардафатом, вождем и лауреатом… и он хочет поцеловать ее, ее — простую киббуцную девчонку, а она еще имеет наглость сомневаться! Девушка задержала дыхание, чтобы не чувствовать исходящего от Председателя смрада, и наклонилась.
Она заботилась прежде всего о том, чтобы перебороть проявлявшие полную несознательность органы чувств, которые делали все, чтобы отвратить ее от великого человека. Сначала Анат закрыла глаза и таким образом отключила зрение. Дышать можно было ртом, что частично решало проблему обоняния. С осязанием дело обстояло хуже, но тут, в конце концов, речь шла всего лишь о кратковременном прикосновении. Титаническим усилием воли она удержала себя от содрогания, когда фиолетовые подушки мардафатовых губ коснулись ее шеи под самой скулой, и мокрая колючая щетина оцарапала ключицу.
«Молчать! — приказала она осязанию. — Терпи! Это сейчас кончится…»
Но беда совершенно неожиданным образом пришла со стороны четвертого чувства — слуха. Ужасное рычание раздалось под самым ухом. Анат отчаянно дернулась, но Мардафат держал ее с неожиданной силой. Девушка почувствовала моментальную, похожую на ожог боль, тут же, впрочем, утихшую. Рык Председателя тоже изменился к лучшему, перейдя в грубое, но ровное урчание.
«Вот видишь, — сказала себе активистка. — Все будет хорошо…»
Она открыла глаза и посмотрела на Гавнери и его жену. Те стояли в прежних позах и глядели на нее со странным, незнакомым выражением, одинаково облизывая губы, как будто обоим вдруг одновременно захотелось пить. Ей даже показалось, что Рахель тихонько урчит, совсем как Председатель, и это совсем успокоило Анат. Потом она пожалела, что не взяла кофточку, потому что кондиционер тут очень сильный, и она уже замерзла. И не только замерзла, но еще и ужасно устала и вот-вот начнет зевать… ну да… оо-о-о… вот стыдоба-то!.. Девушке стало очень неловко за то, что она такая соня, но бороться с внезапно нахлынувшей слабостью не было никакой возможности. Она закрыла глаза и бессильно обмякла в цепких когтях Вождя Палестинской Революции. Последнее, что Анат испытала в жизни, был вялый ужас от того, что она начисто забыла начало заготовленного приветствия.
Минут через пять Мардафат оторвался от мертвенно бледной девичьей шеи и разжал руки. Тело активистки мешком опустилось на пол, неестественно разбросав по сторонам коченеющие конечности.
Председатель сыто рыгнул.
«Не хотите ли подкрепиться? — обратился он к гостям тоном радушного хозяина. — Там еще осталось. Дородный экземпляр. Это где ж таких разводят?»
«В основном в киббуцах… — отвечал Гавнери. — Свежий воздух, знаете ли, здоровая пища, правильное анархистское воспитание. Готовим вам достойные кадры.»
Нобелевский лауреат снова рыгнул и отхаркнулся смачным кровавым плевком.
«Хвалю! — сказал он одобрительно. — Дам-ка я вам орден. Или медаль за особые заслуги.»
«Спасибо, Председатель, — поклонился Гавнери. — Надеюсь, вы понимаете, что мы делаем наше общее дело не ради орденов и медалей. Ваша благодарность станет для нас лучшей наградой… Дорогая, — он повернулся к жене. — Что же ты стоишь? Ведь свернется…»
Старуха покачала малиновым беретом.
«Благодарю, дорогой, я сыта. Кушай, не стесняйся.»
Гавнери развел руками.
«Видите ли, Председатель, — сказал он, становясь на четвереньки рядом с телом и примериваясь к зияющей ране на шее. — Рахель часто предпочитает пищу духовную: через прессу или через су-у-уд… уу-урр-р-р…»
Последние слова борца за мир плавно перешли в довольное урчание. В отличие от хриплого рыка Мардафата, гавнериевское урчание отличалось приятным интеллигентным оттенком. В нем слышались философские раздумья новых историков, беспечный звон бокалов в шенкинских кафе, эхо страстных дискуссий о благе человечества и обличительный пафос постсионистов.
Алекс Тарн — поэт, прозаик. Родился в 1955 году. Жил в Ленинграде, репатриировался в 1989 году. Автор нескольких книг. Стихи и проза печатались в журналах «Октябрь», «Интерпоэзия», «Иерусалимский журнал». Лауреат конкурса им. Марка Алданова (2009), государственной израильской премии имени Юрия Штерна за вклад в культуру страны (2014), премии Эрнеста Хемингуэя (2018) и др. Живет в поселении Бейт-Арье (Самария, Израиль). В «Дружбе народов» публикуется впервые.
События прошлого века, напрямую затронувшие наших дедов и прадедов, далеко не всегда были однозначными. Неспроста многие из прямых участников войн и революций редко любили делиться воспоминаниями о тех временах. Стоит ли ворошить прошлое, особенно если в нем, как в темной лесной яме, кроется клубок ядовитых змей? Именно перед такой дилеммой оказывается герой этого романа.
Бетти живет в криминальном районе Большого Тель-Авива. Обстоятельства девушки трагичны и безнадежны: неблагополучная семья, насилие, родительское пренебрежение. Чувствуя собственное бессилие и окружающую ее несправедливость, Бетти может лишь притвориться, что ее нет, что эти ужасы происходят не с ней. Однако, когда жизнь заводит ее в тупик – она встречает Мики, родственную душу с такой же сложной судьбой. На вопрос Бетти о работе, Мики отвечает, что работает Богом, а главная героиня оказывается той, кого он все это время искал, чтобы вершить правосудие над сошедшим с ума миром.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Студент Ариэльского университета знакомится с девушкой, которая одержима безумной идеей изменить прошлое посредством изменения настоящего. Сюжетная линия современной реальности на шоссейных дорогах Самарии и в Иерусалиме, в Ариэле и на Храмовой горе тесно переплетается со страшными событиями Катастрофы в период румынской оккупации Транснистрии и Бессарабии.
Последние месяцы 1942 года. Красная Армия начинает наступление под Сталинградом. В Ставку Верховного Главнокомандования приходит весьма странное сообщение о катастрофе германского штабного самолета в районе действий белорусских партизан, но еще больше вопросов вызывают известия из Берлина — в столице Рейха неожиданно введено военное положение, большинство членов гитлеровского правительства арестованы военными, сам Гитлер исчез, а канцлерское кресло занял бывший министр вооружений и боеприпасов Германии Альберт Шпеер.Второй том романа А.
Гротескный рассказ в жанре альтернативной истории о том, каким замечательным могло бы стать советское общество, если бы Сталин и прочие бандиты были замечательными гуманистами и мудрейшими руководителями, и о том, как несбыточна такая мечта; о том, каким колоссальным творческим потенциалом обладала поначалу коммунистическая утопия, и как понапрасну он был растрачен.© Вячеслав Рыбаков.
Прославленные мастера жанра, такие как Майкл Суэнвик, Брюс Стерлинг, Джо Холдеман, Джин Вулф, Гарри Тертлдав и многие другие, приглашают читателей в увлекательные путешествия по далекому будущему и альтернативному прошлому. Тайны инопланетных миров и величайшие достижения научной мысли представлены на страницах знаменитого ежегодного сборника, обладателя многочисленных престижных наград. Только самое новое и лучшее достойно оказаться под обложкой «The Year's Best Science Fiction», признанного бренда в мире фантастики!
Продолжение серии «Один из»… 2060 год. Путешествие в далекий космос и попытка отыграть «потерянное столетие» на Земле.
Вор Эддиса, мастер кражи и интриги, стал царем Аттолии. Евгенидис, желавший обладать царицей, но не короной, чувствует себя загнанным в ловушку. По одному ему известным причинам он вовлекает молодого гвардейца Костиса в центр политического водоворота. Костис понимает, что он стал жертвой царского каприза, но постепенно его презрение к царю сменяется невольным уважением. Постепенно придворные Аттолии начинают понимать, в какую опасную и сложную интригу втянуты все они. Третья книга Меган Уолен Тернер, автора подростковой фэнтэзи, из серии «Царский Вор». .
Что, если бы великий поэт Джордж Гордон Байрон написал роман "Вечерняя земля"? Что, если бы рукопись попала к его дочери Аде (автору первой в истории компьютерной программы — для аналитической машины Бэббиджа) и та, прежде чем уничтожить рукопись по требованию опасающейся скандала матери, зашифровала бы текст, снабдив его комментариями, в расчете на грядущие поколения? Что, если бы послание Ады достигло адресата уже в наше время и над его расшифровкой бились бы создатель сайта "Женщины-ученые", ее подруга-математик и отец — знаменитый кинорежиссер, в прошлом филолог и специалист по Байрону, вынужденный в свое время покинуть США, так же как Байрон — Англию?