Эль-Кано. Первый кругосветный мореплаватель - [63]
Касаясь последующих событий, Мейрин Митчелл не мало места уделяет мятежу, вспыхнувшему на кораблях флотилии в бухте Сан-Хулиан. В известной мере она оправдывает поведение Эль-Кано — участника этого бунта. Действительно, в сан-хулианских событиях Эль-Кано играл второстепенную роль, выполняя указания организаторов мятежа, которые были его непосредственными начальниками Однако вряд ли справедливо мнение автора, будто эти главные смутьяны, выступая против Магеллана, стремились прежде всего к точному выполнению королевских инструкций.
Магеллан, не обнаружив пролива в сороковых широтах, принял решение идти дальше на юг, решение смелое и мудрое. Его же противники, ссылаясь на тот пункт инструкций, в котором шла речь о поисках пролива на 40° ю. ш., заявили, что, следуя дальше к югу, Магеллан нарушает указания его величества, и предлагали возвратиться в Испанию, не предпринимая дальнейших поисков пролива. И только железная воля и неумолимая настойчивость Магеллана спасли экспедицию от позорного провала.
Зачинщики мятежа — Гаспар де Кесада и Хуан де Картахена — подобно большинству мореплавателей и конкистадоров XVI века были способны и на героические подвиги, и на черную измену, да и у самого Эль-Кано отвага и мужество сочетались с расчетливостью торгаша и с тщеславием худородного гипускоанского идальго. Тут ни прибавить, на убавить, и нет смысла вытравлять темные пятна в биографии этих типичных сыновей своего времени.
Магеллан нашел пролив, который напрасно искали все его предшественники, он провел через него свою флотилию, он совершил беспримерный переход через Тихий океан.
На острове Матан, одном из бесчисленных островов Филиппинского архипелага, Магеллан погиб в стычке с местными обитателями. Обезглавленная экспедиция дошла, однако, до Молуккских островов, и на острове Тидоре, родине мускатных орехов, которые на вес золота ценились в Европе, начался второй, заключительный этап великого путешествия.
Капитан «Виктории» Хуан Себастьян Эль-Кано совершил переход через два океана и завершил первое в истории кругосветное плавание.
Как ни велика заслуга Эль-Кано, который вел потрепанный бурями корабль, через моря «ревущих» сороковых широт, наперед зная, что ему заказаны любые гавани, ибо на яванских, цейлонских и африканских берегах хозяйничали португальцы, все же но своему значению этот переход несравним с первым, дофилиппинским этаном кругосветного плавания.
Магеллан не только открыл сквозной проход в Тихий океан, но и провел свои корабли через это необъятное и совершенно неведомое водное пространство.
Эль-Кано шел от Тидоре к Сан-Лукару-де-Баррамеде морским путем, уже освоенным португальцами. Мейрин Митчелл сомневается: избрал ли бы, возвращаясь в Испанию, этот маршрут Магеллан? Она полагает, что Магеллан мог бы предпочесть переходу через Индийский и Атлантический океаны вторичное пересечение Тихого океана, на этот раз не с востока на запад, а с запада на восток, и тогда земной шар не удалось бы обойти вокруг.
Бесполезно судить и гадать о возможных решениях человека, который погиб в канун свершения своих сокровенных замыслов. Но вряд ли, однако, Магеллан подобно капитану «Тринидада» Гонсало Гомесу де Эспиносе повел бы свои корабли на восток. Ведь именно Магеллан открыл, что в тропических широтах южной половины Тихого океана течения и стойкие юго-восточные пассаты благоприятны для плавания в западном направлении, но создают огромные трудности для продвижения на восток. Трудно согласиться и с основанным на «анкетных данных» заключением Мейрин Митчелл, будто Эль-Кано был «несравненно более умелым и опытным моряком, чем Магеллан». Митчелл полагает, что юность Магеллана прошла в «походах на суше», но ведь Магеллан с 1505 по 1513 год участвовал во всех важнейших морских битвах, которые португальцы вели в индийских водах, и опыт вождения кораблей он приобрел в экспедициях, которыми руководили лучшие флотоводцы Португалии.
Истины ради, Мейрин Митчелл не стоило бы допускать подобные сопоставления, в которых и не нуждается главный герой ее книги.
Содержательное и правдивое описание плавания «Виктории» и главы, посвященные экспедиции Лоайсы, убедительно свидетельствуют, что Хуан Себастьян Эль-Кано был одним из наиболее выдающихся мореплавателей века великих открытий.
Нельзя, кстати, не отметить, что «благодарный» король и его услужливые чиновники уже после смерти Эль-Кано сделали все возможное, чтобы предать забвению его имя и пустить по миру его родственников. Испанские власти аннулировали завещание Эль-Кано, лишили его престарелую мать наследства, оставленного ей сыном. Тяжба родичей Эль-Кано с испанской короной продолжалась сорок один год, и неизвестно, удалось ли наследнику великого мореплавателя получить то вознаграждение, которое причиталось Эль-Кано за его подвиги.
И в нашей и в зарубежной историко-географической литературе деятельность Эль-Кано до сих пор не получила должного отражения; книга Мейрин Митчелл призвана восполнить этот существенный пробел.
Мы надеемся, что советские читатели с интересом встретят повесть о Хуане Себастьяне Эль-Кано, которая даст им зримое представление о личности этого полузабытого мореплавателя и о той бурной эпохе, с которой неразрывно связаны его замечательные подвиги.
Дмитрий Алексеевич Мачинский (1937–2012) — видный отечественный историк и археолог, многолетний сотрудник Эрмитажа, проникновенный толкователь русской истории и литературы. Вся его многогранная деятельность ученого подчинялась главной задаче — исследованию исторического контекста вычленения славянской общности, особенностей формирования этносоциума «русь» и процессов, приведших к образованию первого Русского государства. Полем его исследования были все наиболее яркие явления предыстории России, от майкопской культуры и памятников Хакасско-Минусинской котловины (IV–III тыс.
Книга представляет собой исследование англо-афганских и русско-афганских отношений в конце XIX в. по афганскому источнику «Сирадж ат-таварих» – труду официального историографа Файз Мухаммада Катиба, написанному по распоряжению Хабибуллахана, эмира Афганистана в 1901–1919 гг. К исследованию привлекаются другие многочисленные исторические источники на русском, английском, французском и персидском языках. Книга адресована исследователям, научным и практическим работникам, занимающимся проблемами политических и культурных связей Афганистана с Англией и Россией в Новое время.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Дмитрий Алексеевич Мачинский (1937–2012) – видный отечественный историк и археолог, многолетний сотрудник Эрмитажа, проникновенный толкователь русской истории и литературы. Вся его многогранная деятельность ученого подчинялась главной задаче – исследованию исторического контекста вычленения славянской общности, особенностей формирования этносоциума «русь» и процессов, приведших к образованию первого Русского государства. Полем его исследования были все наиболее яркие явления предыстории России, от майкопской культуры и памятников Хакасско-Минусинской котловины (IV–III тыс.
1968 год ознаменовался необычайным размахом протестов по всему западному миру. По охвату, накалу и последствиям все происходившее тогда можно уподобить мировой революции. Миллионные забастовки французских рабочих, радикализация университетской молодежи, протесты против войны во Вьетнаме, борьба за права меньшинств и социальную справедливость — эхо «долгого 68-го» продолжает резонировать с современностью даже пятьдесят лет спустя. Ричард Вайнен, историк и профессор Королевского колледжа в Лондоне, видит в этих событиях не обособленную веху, но целый исторический период, продлившийся с середины 1960-х до конца 1970-х годов.
В работе впервые в отечественной и зарубежной историографии проведена комплексная реконструкция режима военного плена, применяемого в России к подданным Оттоманской империи в период Русско-турецкой войны 1877–1878 гг. На обширном материале, извлеченном из фондов 23 архивохранилищ бывшего СССР и около 400 источников, опубликованных в разное время в России, Беларуси, Болгарии, Великобритании, Германии, Румынии, США и Турции, воссозданы порядок и правила управления контингентом названных лиц, начиная с момента их пленения и заканчивая репатриацией или натурализацией. Книга адресована как специалистам-историкам, так и всем тем, кто интересуется событиями Русско-турецкой войны 1877–1878 гг., вопросами военного плена и интернирования, а также прошлым российско-турецких отношений.