Эль-Кано. Первый кругосветный мореплаватель - [2]
Коснемся теперь вопроса об отношении к Эль-Кано различных авторов. Пожалуй, вполне естественно, что среди них есть его сторонники и сторонники Магеллана. Возможно, биографу трудно сохранить полную беспристрастность, когда приходится писать об участии Эль-Кано в сан-хулианском мятеже, а также о том, что император встретил его как героя, успешно завершившего великое плавание. Спорны и обвинения против Магеллана, которые выдвигал Эль-Кано на дознании в Вальядолиде, — ведь сам же он в донесении Карлу V после возвращения «Виктории» называет Магеллана «славной памяти капитаном». С другой стороны, хотя по меньшей мере один из капитанов Магеллана открыто не подчинился ему еще до отплытия флотилии из Севильи (королю пришлось прямо напомнить непокорному, что он обязан беспрекословно повиноваться адмиралу), не превысил ли все-таки Магеллан своих полномочий, отказываясь советоваться со старшими офицерами во время плавания? Даже восторженный поклонник Магеллана Антонио Пигафетта, оставивший наиболее полное описание экспедиции, сообщает нам, что «его капитаны питали к нему ненависть».
Поэтому вполне естественно, что мнения различных авторов во многих случаях оказываются диаметрально противоположными. Среди авторов, настроенных враждебно по отношению к Эль-Кано, можно назвать Торибио де Медину, Эрреру, Коэльо, Стефана Цвейга, Генри Гилмарда и Дрейпера («Умственное развитие Европы», т. II).
К безусловным сторонникам Эль-Кано относятся Хосе де Артече, Авелардо Марино Альварес, Сегундо де Исписуа, сэр Клеменс Маркхэм, Кармело де Эчегарай, Эустахио Фернандес Наваретте, Николас Соралусе-и-Субисаррета, маркиз де Сеоане, Пруденсия Парра де Ахирре, а также Амандо Мелон и Руис де Гордехуэла.
Наиболее полная и снабженная прекрасными комментариями биография Магеллана — «Fernão de MagalhSis; a sua Vida e a sua Viagem» виконта де Лагоа — с начала и до конца написана благожелательно по отношению к великому мореплавателю-португальцу. То же можно сказать и о труде Кейруша Вельозо, а тем более о дневнике спутника Магеллана Антонио Пигафетты.
Среди авторов, настроенных к Магеллану враждебно, можно назвать Жуана Барруша (утверждающего, что Магеллан перешел на испанскую службу по наущению дьявола!), Петра Мартира, Франсиско де Гомару, Фернандо де Каштаньеду, Дамиана де Гоиша, Антониу де Лемуша Фериа э Каштру и Андре Теве[6].
Если мы намерены составить собственное мнение по этому предмету, у нас, безусловно, есть для этого материал. И все же одного источника не хватает. Как уже говорилось, в английской литературе нет специальной работы, посвященной Эль-Кано. Настоящая книга призвана хотя бы в некоторой степени восполнить этот пробел.
Вступление
Его родной край
Когда в 1522 году было завершено первое кругосветное плавание на парусном корабле, к этому событию были подготовлены лишь самые смелые, романтические умы и самые просвещенные картографы. Когда же 4 октября 1957 года Землю облетел первый искусственный спутник, большинство людей благодаря научно-фантастической литературе и серьезным научным трудам уже давно ожидало чего-то подобного. Вот почему первое путешествие вокруг света потрясло людей 1522 года значительно больше, чем нас поразил в 1957 году запуск в космическое пространство первой «луны», изготовленной человеческими руками. И можно только удивляться, что за четыреста с лишним лет, истекших со дня смерти первого моряка, объехавшего земной шар, на английском языке не вышло ни одной работы о нем. Во время Британского фестиваля 1951 года те, кому было известно имя человека, успешно завершившего это беспримерное плавание, были весьма удивлены тем, что в павильоне географических открытий первым кругосветным путешественником был назван Дрейк[7]!
— Но позвольте, это же был не Дрейк, а Магеллан! — с недоумением воскликнул неподалеку от меня какой-то посетитель.
Однако ошибся и он. Письма из Испании помогли восстановить истину, и на стенде была сделана соответствующая поправка.
Хуан-Себастьян де Эль-Кано, баск по национальности, — вот кто был тем моряком, который завершил первое кругосветное путешествие, когда в 1522 году в Испанию вернулся под его командованием корабль «Виктория». Однако этот его подвиг — величайший в истории мореплавания — постоянно приписывался другому навигатору. И если путешествие Магеллана освещалось чрезвычайно широко, то предпринятая вслед за ним экспедиция Лоайсы, которую затем непродолжительное время возглавлял Эль-Кано, известна лишь немногим географам и историкам мореплавания. Вот почему о плавании Лоайсы рассказывается в этой книге подробнее, чем о плавании Магеллана до того момента, когда Эль-Кано начинает играть в нем видную роль.
Когда я заказала в библиотеке Британского музея одну из наиболее солидных биографий Эль-Кано на испанском языке, оказалось, что страницы книги, единственного в библиотеке экземпляра, не разрезаны, хотя с тех пор, как она была издана, прошло более тридцати лет. Отнюдь не умаляя заслуг одного из величайших мореплавателей, можно все же утверждать, что подвиг Эль-Кано (по причинам, которые будут изложены ниже) превосходит подвиг Магеллана, однако ни одно из многочисленных жизнеописаний Магеллана, имевшихся в библиотеке, не носило следов подобного пренебрежения.
