Экватор рядом - [39]

…Есть у эфиопов спортивная полуигра-полузабава, «гена», очень напоминающая травяной хоккей. Бывшая когда-то монополией амхара-христиан, она стала поистине национальной игрой — ею одинаково живо увлекаются и амхара, и тиграи, и гураге, и агау, и галла (последние только называют ее по-другому коле). Название греческого происхождения; на амхарском языке оно звучит «гена», «гэнна», «гана» и означает «рождение». Игра приурочивается к рождеству, в жаркие январские дни а в последнее время в «эфиопский хоккей» играют в любой погожий день, если, разумеется, у игроков нет дел более неотложных. Гена древнейшая игра. Есть упоминание о том, что ею не брезговал Менелик I, сын царицы Савской и царя Соломона, т. е. тем самым утверждается, что эта игра появилась за 1000 лет до… рождества Христова.

В городе для игры используется любая площадь, а в деревне — поле размером до… 1,5 на 0,5 км! Бывает так, что противникам не удается добраться ни к одним из ворот безбрежного «стадиона» за целый день! Спортинвентарь: загнутые палки-клюшки, называемые, как и игра, гена, и мяч, вырезаемый обычно из дикой оливы, тэнге. В последнее время деревянные тэнге заменяются кожаными, резиновыми или тряпичными размером чуть побольше теннисного.

Капитаны-«матки», обычно самые искусные хоккеисты, выбирают игроков из подходящих к ним одна за другой пар по девизам — операция, хорошо знакомая мальчишкам и нашей страны. Только девизы здесь носят, конечно, особый, африканский «привкус», например: «лев или леопард», «гиена или шакал» и т. д. В рождество, день «большого хоккея», отбор команд обычно сопровождается шутками да прибаутками. Количество играющих зависит от количества желающих — их иногда столько, что хоккеисты перестают различать «противника» и своих «одноклубников».

А вот волейбол — дело в Эфиопии новое. Из неафриканских спортивных игр здесь более или менее прижились только футбол, баскетбол и бокс. Эфиопские юноши и девушки — очень гибкий, ловкий и выносливый народ. В деревне, кроме того, из поколения в поколение отцы учили детей верховой езде, плаванию, бегу, метанию, борьбе, охоте. Отличный учитель — эфиопская природа, суровый наставник — эфиопские будни простого люда.

Бахардарская футбольная команда — техники и рабочие текстильной фабрики. Каждое воскресенье они гоняют мяч на краю летного поля аэродрома. Построили ворота из молодых эвкалиптов. Боковые линии обозначаются цепочкой болельщиков. Во время большой переменки на «стадионе» резвится детвора из расположенной рядом школы; трижды в неделю идут строевые занятия полиции. В свободное от спортивных и полицейских занятий время «стадионом» овладевают козы и овцы.

…А наша волейбольная площадочка находится у самой «Дороги тысячи ног». Сотни путников останавливаются у нее, кто с улыбкой, а кто с изумлением наблюдая, как резвятся в общей куче эфиопы и феранджи.

— Инга! Играй!

«КОММОДОРО» БУСКА

В воскресенье неожиданное и поэтому тем более приятное путешествие по озеру Тана. Нас пригласил покататься на своем катере синьор Марио Буска.

Синьор Буска, маленький, пузатый, розовощекий господин, — акционер, совладелец и главный инженер фирмы «Навигатана». Марио Буска — типичный итальянец, живой, шумный, с характерной, свойственной только итальянцам жестикуляцией. Наши жилые коттеджи построены «Навигатаной», и на прошлой неделе мы полностью рассчитались с Марио Буска за все работы. Путешествие по озеру посвящено окончанию финансовых взаиморасчетов.

Итальянец частенько бывает нашим гостем, мы уже хорошо его знаем, тем более что он очень любит рассказывать свою автобиографию, причем самым живописнейшим образом. Марио Буска родился на севере Италии в начале нашего бурного века в весьма безбедной семье. Его буржуазное происхождение не помешало ему увлечься «социалистическими» идеями, возможность носить в лацкане сюртука красную гвоздику очень импонировала ему. Когда он женился, супруга запретила ему увлекаться гвоздикой, дабы не привлекать внимания других женщин. Буска очень любил свою жену, окончательно отмежевался от «социализма» и занялся чисто капиталистическим предпринимательством. Основал небольшую транспортную компанию по перевозке цитрусовых. Сначала у него было три автомашины («О, для двадцатых годов это немало, синьоры!»), потом 10, затем 25… (в этом месте своего рассказа Марио Буска обычно входит в раж, становится на стул и, медленно поднимая Руки, наглядно показывает, как рос его бизнес).

К моменту нападения фашистской Италии на Эфиопию у синьора Буска были конфискованы все rpyзовики — идея «великой итало-африканской империи» требовала жертв (Буска все еще стоит на стуле-пьедестале, его маленькие ручки резко падают вниз)… Ему разъяснили, что грузовики нужны в Африке и что лимоны и апельсины можно перевозить на ослах — благо в Италии их было гораздо больше, чем грузовиков.

Марио Буска стал «антифашистом» и отправился в… Эритрею. Отправился, ибо острое чутье дельца подсказывало, что в тяжелые пороховые времена можно поживиться поближе к пороху, не доходя, однако, до того места, где стреляют.

Головорезы Муссолини в Эритрее очень много пили — так было легче «организовывать» «итало-африканскую империю». Им нужна была закуска. Ее отсутствие снижало боевой дух и… (Буска снова взбирается на стул: «Я очутился в Асмаре, синьоры. Сначала у меня было 50 коров, потом 100, затем 200!»). Когда поголовье скота бывшего «социалиста» перевалило за 500, энергичным скотоводом заинтересовались асмарские тыловые генералы. Марио Буска окунулся в теплые, но очень мутные волны военно-цивильного бизнеса: мясо, консервы, батальоны, генералы, «ура!» и кьянти — все смешалось! Росли доходы Марио, и вдруг… (руки снова падают вниз)… вдруг скотовладелец остался без стада — в один день несколько тысяч коров отдали богу души, не дав людям мяса (синьор Буска ловко, не по возрасту, спрыгивает со стула, проглатывает кофе и говорит: «Не знаю, может быть, это была эпидемия, может быть, это сделали эфиопские партизаны, но Буска крепко сел на мель»).