Экстрасенс разбушевался - [58]

– Нужно ваше разрешение.

– Для чего?

– Я хочу взять дочь, а управляющий сомневается.

– Сколько лет девочке?

– Семнадцать. Она уже взрослая. Я научила ее всему. Рокайо замечательно готовит, варит вкусный кофе. Вы не пожалеете, синьор! Ей достаточно половины моего жалованья.

То есть 300 долларов в месяц. Кармелита получает 600. Приличная здесь зарплата[55]. Выплаты прислуги привязаны к доллару, что им очень нравится. Местный аустраль – хилая валюта, хоть и не такая, как белорусский рубль в 90-е. Курс того плясал, как пьяный на заборе. Было время, когда я получал 30 долларов в месяц. И ведь как-то жил! Кармелита с дочерью станут зарабатывать почти как Диего. Наверное, потому он и возражал. Чувствую, меня разводят. Ну, и что? Разорюсь? Смех в зале. При моих доходах даже не замечу, но зато кушать буду вкусно. И никто в суп не плюнет.

– Разрешаю. Сообщи Диего.

– Грасиас, сеньор! – поблагодарила Кармелита и отправилась к управляющему ковать железо. При этом зацепив меня бедром. Они у нее мощные. Кармелита – метиска, мать – из местных индейцев. Кровь двух рас превратила повариху в гренадера. Если дочь такая, обхохочемся.

Исцеление проходило шумно. Обычно охрана не показывается пациентам на глаза, в этот раз вышла вся. Ну, так свои прибыли. Охранники болтали с детками, выясняя, кто откуда. Земляков искали или родственников. Куба остров небольшой, а народу там, как в Беларуси. Все друг друга знают. Утрирую, конечно, но почти. Как-то в Минске жарким днем я купил мороженое. Съел его на улице. Вечером жена, смеясь, поведала, что ее подруга видела меня – проезжала мимо на автобусе. Доложила: ел мороженое. Хорошо, что рядом никаких женщин не стояло. Не отмазался бы.

Шум мешал сосредоточиться, но я терпел. Выгонять детей во двор нельзя. Одежда на них легкая – простынут. Так и завершил работу под базарный гам. Деток, наконец-то, посадили в автобус и отправили на экскурсию. Пусть посмотрят город, раз зрение вернули. Ко мне подошла Исабель.

– Знакомого нашла, – сообщила, улыбаясь. – Мальчик из соседнего поселка, я его родителей знаю. Они переживали за сына. Хозе умный, учится отлично, мечтал стать врачом. Но слепому это невозможно. Теперь будет шанс.

– Как их отбирали? – спросил я. – По какому принципу?

– По способностям. Для начала отличников в учебе. Так у нас везде. Мои родители крестьяне. Не случись революция, я бы никогда не получила высшее образование, тем более, за границей. Работала бы в поле или на панели, – она сморщилась. – До революции Куба представляла собой бордель. Американцы приезжали к нам развлекаться. Повезло бы, если какой-нибудь богач взял на содержание. В то время это было мечтой. А теперь у нас свои врачи, ученые, писатели и кинематографисты. По сравнению с 1960 годом мы шагнули далеко вперед. Бесплатная медицина и образование – такого нет нигде в Западном полушарии. Деток привезли лечить за счет государства. Вот за это любим Фиделя.

– Не все, – уточнил я.

– Ты о гусанос?[56] – наморщила она носик. – Их немного. На Кубе их презирают. Не хотят работать и учиться, но желают жить богато. Думают, что Америка поможет.

Совсем как наши «свядомые». Попросить бы их назвать хоть одну страну, которым Америка помогла. Ирак? Афганистан? Или, может, Украина? Не смешно…

– А вот я богатый, – сказал с иронией. – Это плохо?

– Нет, конечно! – возмутилась Исабель. – Ты совсем другое дело. Лечишь нас бесплатно, не жалеешь денег для детей. Настоящий человек. В СССР таких много. Вы хорошие люди. Я мечтала выти замуж за русского. Только на филфаке парней мало, да и те какие-то… – она смутилась. – Им не нравилось, что я мулатка. Не ожидала, что у вас есть расисты.

Да еще какие! И один сейчас перед тобой. Я нормально отношусь к неграм – в смысле фиолетово. Но взять в жены «уголек»!.. Повидал их в туристических поездках. Жирные и наглые. У приятеля дочка в начале нулевых ездила в США по программе «Workand Travel». Работала горничной в отеле – вместе с негритянками. Те жили на пособие, но на несколько месяцев в году шли трудиться, иначе им перекрывали кран. Работницы из них были еще те – ленивые и наглые. Постоянно пытались переложить свои обязанности на белорусскую студентку. Дочь приятеля возвратилась в Минск законченной расисткой.

– У меня просьба, Мигель.

Я насторожился. Надеюсь, не взять замуж?

– Попроси Алонсо выбрать мне автомобиль.

Что?

– У тебя есть деньги?

– Нам посольство выделило премию, ну, за то, что взяли у бандитов. Ребята решили не делить на всех – слишком мало выйдет для автомобиля. Бросили жребий, выпал мне. Хочу подарить папе машину. Он о ней всю жизнь мечтал.

– А водить умеет?

– Он шофер в кооперативе, – улыбнулась Исабель. – Возит сахарный тростник.

– Сколько у тебя денег?

– Две тысячи долларов.

За такую сумму купишь угребище. Хотя на Кубе это норма. Там и в 21 веке катаются машины, собранные в 50-х.

– Поговорю, – пообещал я.

Исабель, довольная, убежала. Я вернулся в дом, открыл сейф и отсчитал три тысячи долларов. Надо будет предупредить бухгалтера, а то обнаружит недостачу и подымет шум. Алонсо я нашел в гараже. Объяснил задачу и отдал деньги.