Экстаз - [91]

Его бедра вздымались, сотрясались, он умоляюще пробормотал:

— Оставь, иначе я… прямо сейчас…

— Потерпите, — ответила она как врач больному. Как он недавно отвечал ей.

Ощущение победы переполняло ее. Она и сама была недалека от кульминации, но желание закрепить свое чувство превосходства над ним не оставляло ее. И она его не отпустила.

Отчаянно борясь за контроль над самим собой, Келл пробормотал:

— Тебе нужно, чтобы я слезно умолял тебя?

Она кивнула.

— Хорошо… Прошу пощады… Моя милая Рейвен… ты…

Она смилостивилась, подняла голову и с легкой насмешкой сказала:

— Ладно… раз вы настаиваете…

Однако, сама испытывая неодолимую потребность в завершении, она, не давая ему отдыха, выпрямилась. Сильно сжала его бедра своими коленями и потом, подвинувшись всем телом вперед, медленно опустилась, принимая в себя член.

— Черт… — проговорил он безнадежным тоном. — Я же… Я же взорвусь сейчас…

— Ничего, — утешила она, беря его руки в свои и накладывая их себе на грудь, на дрожащие от возбуждения соски. Она испытывала огромное удовлетворение от того, что находится наверху — в полном и в переносном смысле этого слова. Если немного напрячь воображение, то можно сказать, что это она сейчас совершает над ним нечто похожее на насилие. Насилие, в котором он сам принимает участие.

Теперь пришла очередь Рейвен издать стон: Келл сделал движение и еще плотнее вошел в ее лоно, заполнив его целиком. И немедленно роли начали меняться: она уже не чувствовала себя победоносной владычицей, сильной и волевой, но остро ощущала свою зависимость от него, от его желаний, движений. Ей хотелось одного — раствориться в блаженстве, в радости, которую он может и должен принести.

Протянув руку к ее волосам, запутавшись в них, он притянул ее лицо к своему, впился поцелуем в губы.

И вслед за этим наступила кульминация, их стоны слились, их души и тела унеслись в заоблачные выси.

Неподвижно лежали они на постели, пряди ее волос разметались по его лицу, и убрать их не было сил ни у него, ни у нее.

Медленно возвращались они из небытия, приходили в себя.

— Сумела я доставить удовольствие своему супругу? — прошептала она, слегка морщась от своей смелости.

Его тоже немного покоробил вопрос, но он ответил, улыбнувшись в ее волосы:

— Вполне.

Он освободился от тяжести ее тела, натянул одеяло. Теперь они лежали рядом: он обнял ее за плечи, она уткнулась головой ему в шею, закрыла глаза.

После долгого молчания он произнес расслабленным го-лоеом:

— Кстати, как зовут твоего воображаемого любовника?

— У него нет имени. Я называла его «пират», «флибустьер».

— А как он выглядит?

— Как пират. У него смуглое лицо… все тело. Темные глаза и такие же волосы.

— Значит, чем-то похож на меня? Я польщен. Спасибо.

— Он стал являться мне в сновидениях до того, как мы встретились с вами, Келл.

— Как жаль! — Он тихо рассмеялся. — Но знаешь, если бы ко мне во время сна стала являться возлюбленная, я предпочел бы, чтобы она была похожа на тебя. Пусть она будет с такими же синими глазами, нежным лицом, стройным горячим телом и высокой грудью… — Его голос, показалось ей, приобрел мечтательный оттенок. — И пускай она тоже знает, как радовать меня, как заставить мое тело петь, изнывать от желания и биться в радостной дрожи…

Он замолчал, словно понял вдруг, что бредит. Совсем другим тоном он спросил:

— С твоим пиратом ты делала все то же, что со мной?

— Не помню, — ответила она скованно. — Возможно. Знаю только, что была для него единственной женщиной на свете. Чувствовала себя такой.

— Что ж, этого, наверное, желает каждая женщина, — проговорил Келл. — Только чаще такое бывает лишь во сне.

— Возможно, — с горечью согласилась Рейвен.

Снова наступило молчание. Рейвен уже начала засыпать, когда услышала голос Келла.

— Должен признаться, мне не слишком нравится, что моя жена ищет и находит всякие радости от общения с придуманным возлюбленным.

У нее сразу исчез сон.

— Вы говорите серьезно? Боитесь с ним состязаться?

— Не боюсь, а не хочу.

Сейчас он говорил как обиженный ребенок.

— Но ведь это невыполнимо. Кто же может состязаться с призраком?

— Вот именно… — Похоже, он обиделся еще больше. — Почему бы тебе не уснуть? Уже очень поздно.

— Келл… — То, о чем она хотела сейчас сказать, тоже вызывало у нее чувство неловкости. — Я думаю, нам следует по-прежнему спать в разных комнатах.

— Опять страхи, что слишком привыкнем друг к другу?

— Да… Мы же оба не хотим этого.

Опять все пошло по кругу: ее боязнь и… желание. Его недовольство и… тоже желание. И наверное, тоже опасение чрезмерной близости.

Однако то, что он ответил сейчас, удивило ее.

— Хорошо, — сказал он, поднимаясь с постели и надевая халат. — Если ты настаиваешь… — Он поправил одеяло, накрывавшее Рейвен, заботливо подоткнул его и, наклонившись, поцеловал ее в лоб. — Хороших снов, дорогая.

Он ушел, оставив ее в некоторой растерянности. Его кротость и послушание вызвали у нее вместо успокоения беспокойство: уж не задумал ли он что-нибудь такое… чего можно ждать от этих трудноуправляемых братьев Лассетер?..

Но тут же одернула себя: как можно их сравнивать? Разве она уже не убедилась в обратном?..