Экспериментальная мода. Искусство перформанса, карнавал и гротескное тело - [39]
Маржела исследует вопрос о степени соответствия воплощенной в одежде формы нормативному телу и классическому канону начиная с коллекций весна – лето 1997 и осень – зима 1997/98. Во время их презентаций модели выходили на подиум облаченными не в одежду, а в некие формы, обозначающие одежду. Эти состоящие из разнородных элементов сарториальные соединения представляют собой манифест, демонстрирующий, каким образом нормы могут быть вписаны в тело и натурализованы в теле с помощью одежды и множества других техник дисциплинарного воздействия. Теоретик моды Барбара Винкен, говоря о том, какое место образ манекена занимает в творчестве Маржела, проводит параллель между «стандартизацией женских форм, апофеозом которой является манекен» и «нормами классических пропорций, канонически воссозданными в греческой скульптуре». По мнению Винкен, вытаскивая манекен на авансцену – почти в буквальном смысле, – Маржела демонстрирует искусственность идеала женственных форм:
…как униформа, идеал женского тела скорее был создан искусством портного, нежели заложен в самой природе женщины. Тело искусственно, а искусство портного состоит в том, чтобы заставить эту искусственность выглядеть натурально, и это можно сравнить с тем, как модель воплощает тело куклы в собственном живом теле>220.
Интерес к ненормативному телу и стремление обойти предписания моды и не подгонять женскую фигуру под одобренный ею тип телосложения объединяет Маржела с Кавакубо, Годли и Бауэри, хотя в отличие от них бельгийский модельер реализует его, не создавая формы, имитирующие беременное тело, а укрупняя размерную шкалу. С Бауэри его роднит и тяга к гигантизму – одной из основополагающих категорий эстетики гротеска. Как замечает Бахтин, «образ гигантов носит <…> резко выраженный гротескно-телесный характер»>221. Нечеловеческие габариты гиганта – это буквальное олицетворение «[п]реувеличения, гиперболизма, чрезмерности, избытка», являющихся одним из характерных признаков гротескного стиля>222. Рабле не случайно сделал Гаргантюа и Пантагрюэля великанами; гигантизм был одной из центральных тем в фольклорной традиции и в карнавальных практиках. По мнению литературоведа Сьюзан Стюарт, «великан все так же продолжает ассоциироваться с инверсией установленного порядка и приверженностью простонародной, децентрализованной, локальной политической культуре»>223. Созданные Маржела крупногабаритные предметы одежды выглядят еще более гротескно, а в конечном итоге комично и нелепо в сопоставлении с миниатюрным телом модели. Эту комическую несоразмерность усугубляют уловки, к которым приходится прибегать во время их демонстрации. К примеру, чтобы не потерять на подиуме необъятной ширины брюки и джинсы, их драпируют на талии при помощи туго затянутых поясов. Этот прием прочно ассоциируется с образом бродяги Чарли Чаплина или циркового клоуна; а кроме того, благодаря ему бросается в глаза тот факт, что на женщинах-моделях надеты вещи, явно позаимствованные из мужского гардероба. Невозможно забыть и презентацию коллекции осень – зима 2000/01, когда всем участвовавшим в показе моделям сделали однотипные прически с длинной, полностью скрывающей глаза челкой, что само по себе смотрелось забавно, а в сочетании со стесняющими движения громоздкими одеяниями и слезоточивым саундтреком из сериала «Твин Пикс» производило потрясающий комический эффект.
Некоторые предметы одежды из этих коллекций, в соответствии с курсом, которым Маржела следует на протяжении всей своей карьеры, в буквальном смысле вывернуты наизнанку; так что при взгляде на демонстрирующих их моделей могло создаться впечатление, будто в спешке они просто надели кое-что из одежды наизнанку. Так, коллекция осень – зима 2000/01 включала черный жакет (в настоящее время находящийся в собрании Антверпенского музея моды), у которого подкладка и ярлык располагались с лицевой стороны. Ярлык и сам по себе – деталь, преисполненная иронии; нанесенный на него текст: «Exclusive Model. Made in Italy» («Эксклюзивная модель. Сделано в Италии») – отсылает к традициям высококлассных швейных ателье, а пришит он там, где на штучных вещах обычно вышивают монограмму владельца. Конструкция жакета позволяет носить его и «правильной стороной», но при этом ярлык (точнее, его двойник) окажется все на том же месте. Этот фокус еще больше сбивает с толку и запутывает процесс игры, цель которой – разупорядочение существующей системы кодов и нарушение установленных правил. Такие хулиганские отступления от синтаксиса моды обнаруживаются в каждой крупногабаритной коллекции Маржела и во всем его творчестве. К примеру, в коллекции весна – лето 2000 есть «брюки, у которых обе стороны передние» (trousers with two fronts).
