Экспедиция. Бабушки офлайн - [65]

Они следили за избой бабы Кати минут двадцать, и Стариков стал уже беспокоиться: может, Арсеньева повела Петьку тайными тропами через огороды? Он решил двинуться к дому, но тут на крыльце появилась хозяйка. В черной бесформенной фигуре, которая едва переставляла больные ноги, с большим трудом можно было узнать вчерашнюю ртуть-бабушку. Затем показался Будов, у которого в руках торчала лопата, а на плечах висели какие-то металлические штуковины.

— Не пойму, что у него такое? Решетки, что ли? На спинки металлической кровати похоже, — бормотал Лешка, рассматривая бывшего дембеля через максимально приближенное изображение на экране видеокамеры.

Объекты детективной слежки поговорили о чем-то, затем Петька помог бабушке запереть дверь избы на навесной замок.

— Господи, что с ней? — спросила Щеголева, также смотревшая на экран. — Она же прям ковыляет, а не идет! А вчера частушки пела и плясать учила… Что же Будов такое сказал-то ей? Смотрите, Алексей Михайлович: на ней всё черное — и платок, и платье.

Стариков не отвечал и старался плавнее перемещать дрожащий объектив вслед за фигурками идущих. Когда Арсеньева и ее провожатый вышли на Мертвую улицу, соглядатаи побежали следом. Видеонаблюдение продолжилось в зарослях лопуха и колючек на углу Мертвой. После того как Будов с бабушкой свернули на тропинку, ведущую в поле, фольклористы-детективы, почти не скрываясь, поспешили за ними.

Баба Катя действительно едва переставляла ноги — словно не она вчера дробила по деревянному полу своей избы и перекатывалась колобочком вокруг колодца-журавля. Какая-то невидимая тяга прибила ее к самой земле, и Лешка боялся, что Арсеньева вот-вот остановится и упадет на колени. Будов наоборот — шел, по-солдатски выпрямив спину и глядя прямо перед собой, будто цель, вéдомая только ему, уже виднелась за следующим поворотом.

— Давайте их догонем! — предложила Оля. — Не хочу больше прятаться — вдруг им помощь нужна, а мы тут прячемся, как… не знаю кто? А?

— Давай! — согласился Стариков, и они ускорили шаг. Петька, услышав, как они здороваются с бабой Катей, лишь слегка кивнул им головой и, не останавливаясь, потопал дальше. Щеголева подхватила Арсеньеву под руку, и та благодарно приняла помощь.

— Дай хоть лопату понесу? — попросил Лешка.

— У тебя камера — вот и снимай. Это твое дело. А мое дело — там! — и Петька кивнул вперед. Минут пять они шли молча.

— Далеко еще, сынонька? — спросила, задохнувшаяся Арсеньева. — Совсем что-то ножки отказывают…

— Нет! — уверенно ответил Будов. — Придем скоро. Тут левее немного, вон к той роще поближе.

Стариков и Оля, не сговариваясь, обернулись к бабе Кате.

— Верно, всё верно, — закивала старушка. — Туды он и отнес, я только в точности не знала, место какое.

— А кто отнес? И что? — тихо спросил Лешка. Баба Катя лишь махнула рукой в его сторону и, сжав губы, поковыляла за Будовым.

Метров через двести Петька, шедший впереди, остановился, огляделся по сторонам, выставив подбородок, — так, точно принюхивался к чему-то. После прошел еще несколько шагов и воткнул в землю лопату.

— Здесь, — сказал он и стал снимать с плеч спинки от детской металлической кровати. Баба Кати резко встала, потихоньку выудила свою руку из ладони Щеголевой; ее губы задрожали.

— Ванечка! — зашептала она и быстро-быстро стала креститься. — Неужто я нашла тебя, родненький мой? Сколько лет, Господи, сколько лет!

Быстрота движений вмиг вернулась к ней, Стариков не успел опомниться, как та оказалась рядом с Будовым.

— Где? — шептала она. — Где он лежит?

Петька опустился на корточки и положил руку на мягкую, теплую землю. Это место ничем не отличалось от остального поля, заросшего где бурьяном, где мелкими деревьями и кустами. О том, что произошло здесь около пятидесяти лет назад, знали только умерший Арсеньев, его жена и Будов, розоватыми глазами смотревший в подземную глубину.

Баба Катя опустилась на колени, а потом, не стесняясь и совсем, видимо, забыв о своих провожатых, тихонько завыла, запричитала, заплакала.

— Ты прости меня, мой Ванечка! Родила я тебя, безымянного, не ко времени. Окрестить мы тебя, бедненького, не успели. Уж сколько раз ты присневáлся мне, сколь раз жаловался на судьбинушку свою: не принимают, мол, тебя там нигде родимого! А я-то, дура непутевая, мне и ума-то нет спросить, где тебя положили! Я бы ходила сюда да вспоминала тебя чаще…

Голос ее стал глуше, она перешла на шепот и бормотание. Оля принялась шмыгать носом и вытирать глаза. Лешка отставил камеру в сторону и, подойдя к Петьке, взялся за одну из металлических спинок.

— Погоди! Давай сначала границы обозначим, — не обращая внимания на причитавшую Арсеньеву, Будов взял лопату и точными движениями очертил прямоугольник на земле. После наклонился и стал руками обрывать внутри получившейся фигуры траву, убирать мусор. Лешка, наклонившись, начал помогать. Щеголева отошла в сторону и скрылась где-то за деревьями в ближайшей роще.

Петька встал на ноги и посмотрел на кроватные спинки.

— На первое время сгодятся, а там и нормальную оградку можно поставить, — сказал он, обращаясь к бабе Кате. Та перестала причитать и лишь всхлипывала иногда.