Минут через пять в обозный стан скорым шагом пришли, почти прибежали заметно нервничающие церковнослужащие во главе с протоиереем Евстахием. Забравшись в ярко раскрашенный возок вздрагивающий, то и дело крестящийся протоиерей приказал своему служке.
– Правь в Полоцк!
– Отче, что так? – вмешался Жадимир, весьма удивлённый поведением святых отцов.
– Что тебе боярин нужно! – начал грубить раскормленный как на убой диакон. – Молебен о даровании победы над супостатом провели, крестным знамением войско осенили! Что ещё, ратиться нам прикажешь?! То дело мирское!
– Правь! – повторил приказ протоиерей и вдруг неожиданно обратился к Жадимиру. – Я своими глазами узрел смоленскую пехоту! У всех есть доспехи! Передвигаются строем, да так слажено, словно ромейцы в свои лучшие годы! Полоцкие лапотники смолянам не противник! – вынес резкое суждение протоиерей. – Спаси нас Господи! – церковник снова мелко перекрестился. – Правь, что застрял!
Жадимир, заразившейся от церковников страхом и неуверенностью скоро зашагал к своим воям. В голове у него билась мысль "Неужели и в правду всё так и есть и нас ждёт разгром?!" И тут он услышал удары грома, шум исходил от ратного поля. Загремело так часто и сильно, что казалось воздух, сотрясается даже здесь, в этом удалённом от сечи перелеске. Жадимир на последних метрах дистанции подбежал к своим воям, кучкующимся и жавшимся друг к другу.
– Боярин, что ЭТО? Адовы трубы? – испуганно, округляя глаза, громко спросил один из его боевых отроков. Дождавшись согласного кивка боярина, заговорил десятник Жадимира, отчего – то веселящийся. – Во как громят! Ажно уши закладывает! – то ли попрекнул, то ли похвалил смолян.
Вместе с раскатами рукотворного грома на поляну среди общего гомона проникали отдельные холодящие кровь крики боли. Жадимир поёжился.
– Сходи, посмотри, что там творится! – приказал он одному из своих людей. – Да поживее! – поторопил боярин, видя с какой нерешительностью начал двигаться его гридень.
Тут к обозу выскочили несколько возниц, их сразу окружили "коллеги по цеху", подоспел и навостривший уши боярин.
– Там всё в адовом серном дыме, почти ничего не видно! – живо описывал, размахивая руками, рыжебородый мужик. – А грохот! Оглохнуть можно!
– Наши – то, сошлись со смолянами? – спросил оказавшийся рядом с Жадимиром десятник.
– Видели, что стрелами наших сильно закидывают! Смоленские пешцы сплошь с луками и колчанами! А тут и их трубы зарокотали! Бронзовые трубы начали палить по коннице разрывными ядрами – сразу дымом всё поле и заволокло! Малые железные трубы смолян молчали, я так мыслю, хотели поближе подпустить наших! А как мы сюда побегли, вроде и малые трубы бить начали!
– Чего побегли – то?
– Утекать надо, боярин! Чую, разделают нас под орех!
Жадимир хотел было возмутиться, но тут расслышал надвигающийся на рощу, всё возрастающий шум издаваемый сотнями конских копыт. К обозу накатывала собственная драпающая конница, её бешеный поток в мгновение ока захлестнул всю рощу, наполнив её криками и конским ржанием. Ни у кого из дружинников даже не возникло мысли остановиться и попробовать занять оборону, укрывшись обозом, все неслись под защиту стен Полоцка. Жадимир быстро сориентировался и присоединился к потоку убегающих, но хватило его лишь на полсотни метров, конь боярина оступился и Жадимир кулем свалился на землю, на несколько минут потеряв сознание. Разбудил его внезапно нахлынувший и наполнивший всю рощу новый поток охваченных паническим ужасом пешцев. У многих из них в телах торчали стрелы, другие просто кровоточили по неизвестным на первый взгляд причинам. А вдали уже появилась шедшая в намёт вражеская конница.
Пошатнувшись от внезапного головокружения, Жадимир встал и, превозмогая слабость, побежал вместе со всеми. Справа послышался стук копыт и в тот же миг из бегущего рядом со Жадимиром пешца во все стороны брызнуло кровью, а его голова отделившись от тела отлетела в сторону. Опахнув Жадимира потоком пахнущего кровью воздуха, смерть пронеслась дальше, швырнув на прощание из – под копыт куски дёрна. Перепуганный только что случившимся Жадимир свернул, взяв правее, и побежал, сам не понимая, куда и зачем. Он бездумно перепрыгивал через тела убитых, катающихся по земле и кричащих от боли раненных, через разбросанный повсюду обозный скарб. Затяжной бег понемногу привёл Жадимира в чувства. Вот он заприметил вражеского всадника быстро догоняющего пешего и рубящего того с ходу. Жадимир припал к земле, чтобы смоленский дружинник его не заметил. План боярина сработал, всадник наметил себе новую жертву, занося меч, устремившись к улепётывающему без оглядки молодому белобрысому парню.
Глянув на поле, пересекающее его дорогу к Полоцку, он сразу передумал туда бежать, там повсюду конные беспощадно рубили пешцев. Жадимир выбрал другое направление, к виднеющейся вдали желтеющей полоске осеннего леса. Он не был одинок, в том же направлении устремились очень многие. Но не прошло и минуты, как со всех сторон раздались отчаянные, полные боли крики – на беглецов обрушился смертоносный "дождь" из стрел. Одна из них пригвоздила Жадимира к земле, прошив насквозь ступню. Боярина до того сильно охватило чувство безнадёги, что он почти и не ощущал острую боль в ноге.