Экспансия Португалии в Африке и борьба африканских народов за независимость (XVI–XVIII вв.) - [131]

Во всех случаях контакты с португальскими колонизаторами имели катастрофические последствия для африканских государств.

Экономика и культурное развитие Бенина были в значительной мере подорваны португальцами, и само это государство уцелело только потому, что португальцы, найдя путь в Индию, потеряли к нему интерес. К тому же на Гвинейском побережье португальцы очень страдали от непривычного и нездорового климата. Их уход из Бенина в значительной мере был обусловлен также жестокой конкуренцией голландских, французских, английских и скандинавских купцов. Все это заставило португальцев ограничить свои интересы Анголой и Восточной Африкой, где их привлекали огромные минеральные богатства, более здоровый климат и относительно большая свобода от европейских конкурентов.

Государство Конго тоже испытало на себе тяжелые последствия португальской колонизации. Уже к середине XVI в. оно было заметно ослаблено, от него отпал целый ряд территорий, а после ухода португальцев в конце XVII в. единство Конго было окончательно подорвано и оно распалось на мелкие политические единицы. Когда епископ Луанды посетил покинутую жителями к началу XVIII в. бывшую столицу Конго Сан-Салвадор, он обнаружил, что она превратилась в место обитания диких животных [257, т. III, с. 222].

Проникновение португальцев в Мономотапу, начавшееся в конце XVI в. в форме союзнической поддержки и миссионерской деятельности, уже 100 лет спустя — к концу XVII в. привело к распаду этого государства. Огромную роль в уничтожении Мономотапы сыграла политика земельных захватов, проводившаяся Лиссабоном в виде системы празу. Знаменитые каменные дворцы Зимбабве [см. 159; 160] были покинуты и превратились в груду развалин.

Таким образом, португальская колонизация оказала разрушительное воздействие на материальную и духовную культуру африканских народов. Она поломала и уничтожила сложившиеся и относительно развитые традиционные социальные структуры. Возрождение давно уже изживших себя античных форм эксплуатации (рабства) было исторически регрессивным процессом, так как представляло собой шаг назад по сравнению не только со способами производства, существовавшими к тому времени в Европе, но и с теми, которые существовали в Африке.

Непрерывно расширявшийся в связи с развитием сахарного производства в Бразилии спрос на рабов приводил не только к разрушению производительных сил в Африке, но и к бесчисленным межплеменным войнам, к превращению войны в главный нерв всей общественной жизни. Хотя в период расцвета работорговли африканский рынок в зонах португальского влияния был переполнен новыми видами импортных товаров, рост торговли в данном случае не был признаком экономического прогресса.

Торговля, которую вели португальцы в Африке, характеризовалась крайне ограниченным ассортиментом товаров (золото, слоновая кость, серебро, ткани, бусы и т. п.), а также тем, что товары, предлагаемые африканцами, были не продуктами их общественного производства, а военной добычей или данью, полученной с соседей. Кроме некоторых инструментов и ружей, весь импорт, поступавший в Африку, состоял из потребительских товаров, которые не способствовали экономическому развитию континента. В обмен за них Африка отдавала людей, что уменьшало не только производительные силы, но и потребность в стимулировании роста сельского хозяйства и промышленности. Возможность столь легко получать потребительские товары за рабов, по существу, ликвидировала стимул развивать местное производство промышленных товаров, а там, где оно все же возникало, оно было обречено на гибель из-за отсутствия спроса на местные изделия.

Следовательно, торговля, которую вели в Африке португальцы, несмотря на свои значительные масштабы, не только не стимулировала развитие производительных сил, а, наоборот, консервировала экономические и социальные институты, закрепляя тенденции к общественному застою [160а, с. 12–13].

Традиционные социальные структуры были либо сломаны, либо слегка модифицированы под влиянием внешнего фактора — колониальной структуры, созданной европейцами.

Соответственно этому африканцы, насильственно вырванные из прежней социальной структуры, были либо превращены в объект работорговли, т. е. включены в уже исторически изжившую себя социальную структуру, либо сохранили чуть ли не до наших дней примитивные первобытно-общинные отношения.

Колониализм, с одной стороны, деформировал традиционные структуры и подорвал зачатки ремесленного производства в общине, а с другой — способствовал консервации общины, дав ей административную поддержку.

Поскольку при европейском господстве примитивная первобытно-общинная структура обнаружила тенденцию к устойчивости и сохранению неизменной формы, то она оказалась как бы выключенной из исторического процесса общественного развития. Таким образом, старая колонизаторская формула, гласящая, что только с европейским завоеванием начинается история африканских народов, должна быть перевернута и иметь следующий вид: до европейского завоевания африканские народы имели свою историю, а после него были выключены из истории, оказались, по выражению В. И. Ленина, «вне истории, рассматривались только как ее объект» [17, с. 233].