Эксклюзивное интервью - [123]

— Как конкретно ты предлагаешь провернуть такой номер?

Клет пожал плечами:

— Не сошлись характерами. Точка. Смерть ребенка до предела обострила напряжение в семье. Все. Миллионы семейных пар в Америке поймут и оценят. Если ты с честью выдержишь испытание разводом, то это даже сыграет тебе на руку и принесет новые голоса.

Дэвид клацнул челюстью.

— Ты считаешь меня идиотом? Развод накануне выборов равносилен политическому самоубийству. Партия, наверное, даже откажется выдвигать меня в качестве кандидата.

— Ты не можешь знать этого наверняка. Развод отнюдь не преступление. А вот двойное убийство — другое дело. Тут ты получишь по полной программе. — Армбрюстер дал своему зятю возможность полностью осознать отвратительные последствия, которые вызовет дело Бекки Старджис, если его вытащить на свет божий. После паузы Клет продолжил:

— Я предлагаю тебе классную сделку, Дэвид. Даже если бы здесь не были замешаны мои личные интересы, я бы посоветовал тебе принять условия.

— Эти хреновы фотографии еще ничего не доказывают! И кассета тоже.

— А от них этого и не требуется, — ласково сказал Клет. — Один только намек на такой грандиозный скандал, и у тебя уже нет никаких шансов на второй срок. От тебя отвернутся все и вся, и не важно, что ты попытаешься предпринять. Этого пятна тебе не смыть до конца жизни.

Казалось, Дэвид вот-вот взорвется, но Клет понимал, что выиграл только первый раунд. Ему предстоит выиграть еще очень и очень много раундов, прежде чем Дэвид упадет на маты и запросит пощады. Вот тогда начнется настоящий, жуткий скандал, но есть еще и другие, их, можно сказать, полный чемодан. Один за другим он будет извлекать их оттуда и демонстрировать уважаемой публике. Этого добра хватит на годы и годы, и процесс этот будет тянуться еще долго после того, как Клет Армбрюстер с чувством выполненного долга отправится в свой последний путь. Он умрет счастливым человеком, поскольку будет знать, что Дэвиду Мерриту в этой жизни нет больше ни минуты покоя.

Но на данный момент Клет был удовлетворен. На сегодняшнее утро с него достаточно.

— Эти копии ты можешь оставить себе, Дэвид. У меня есть еще. Кстати, если ты вдруг задумаешь натравить на меня Спенса или одного из его ублюдков» то имей в виду, что у моего адвоката тоже имеются копии фотографий и записи. Ему дано задание отправить их в средства массовой информации в случае моего ухода из жизни вследствие любой из причин, кроме естественной смерти.

Шофер остановил лимузин около поворота перед домом сенатора.

— Подожди минутку, — сказал Дэвид, схватив Клета за руку, когда тот уже собирался выходить. — Ты гарантируешь свое молчание, а как насчет Барри Трэвис и Грэя Бондюранта? Ты заодно с ними?

Клет рассердился при одной только мысли об этом:

— С журналисткой, у которой в голове ветер гуляет, и с человеком, обесчестившим мою дочь? Ну уж нет! Оставь их себе. — Он похлопал Дэвида по коленке. — Хорошенько обдумай все, что я тебе сказал, и приходи. Не сомневаюсь, мы найдем общий язык.

Глава 44

Министр юстиции стоял у окна, уперев руки в бока. Барри очень хотелось бы знать, о чем он сейчас думает. Поверил или нет? Во время ее монолога он несколько раз прерывал журналистку, задавал уточняющие вопросы. Но когда она закончила, встал и, не проронив ни слова, начал расхаживать по кабинету. И невозможно было понять, поверил он ей или нет.

Грэй в некотором роде самоустранился и в данный момент смотрел по телевизору обзор новостей. Затаив дыхание, он выслушал короткое заявление президента на пресс-конференции в больнице, но когда доктор еще раз подтвердил, что первая леди скоро полностью выздоровеет, не смог скрыть глубокого облегчения.

На самом деле Барри чувствовала то же самое, но она не была бы женщиной, если бы не ощутила в этот момент легкой ревности.

Незаметно для всех Дэйли заснул. Барри в душе тихо радовалась, что он наконец-то отдохнет, ибо выглядел бывший журналист совершенно измотанным.

— Никак не могу взять в толк, — прервал вдруг молчание министр юстиции, — почему миссис Меррит сама не свистнула и не спустила на него всех собак?

Не раздумывая ни секунды, Барри ответила:

— Страх. Она его очень боялась, Билл. В тот день, когда мы с ней встретились за чашечкой кофе, она буквально места себе не находила от страха. Сомневаюсь, что ее тогдашнее состояние было обусловлено только депрессией. Думаю, она как раз стала подозревать, что дни ее сочтены и он попробует что-то в этом роде. Назначив мне встречу, она подала первый сигнал.

Йенси взглянул на Грэя.

— А как же Джордж Аллан?

— Он марионетка в руках Дэвида. Да он бы и не мог быть ничем иным, потому что Дэвид купил его с потрохами. Миссис Аллан нам все подтвердила.

— Точно, Билл, — кивнула Барри. — Ты можешь взять ее в качестве свидетеля обвинения.

— Обвинения? — усмехнувшись, повторил он. — У меня нет обвинения. Слова и только слова двух беглецов, обвиняемых в похищении человека.

— Но ведь ты же нам веришь, — удивилась Барри. — Иначе не привез бы нас первым делом сюда. — Она тоже подошла к окну. — Очень трудно поверить, что глава исполнительной власти способен на убийство? Посмотри вон туда. — В лучах утреннего солнца им открылся фрагмент памятника Вашингтону. — Памятники президентам. Кто-то из них был негодяем, кто-то — хорошим и честным человеком. Высокие, низкие, воины, государственные деятели. Но общий знаменатель, если не считать должности, которую они занимали, у них таков — все они были люди. История превознесла их, сделала их выше всех на свете, кое в чем они даже сравнялись с полубогами, но полубогами они не стали. А остались людьми, смертными, подверженными слабостям характера. Они смеялись, плакали, сходили с ума, страдали запорами. У них не было иммунитета от гордыни, боли, сердечных приступов и… — она посмотрела на Грэя, — и ревности. Дэвид Меррит знал, что его жена ему изменяет. Она родила ребенка от другого. Он не мог этого стерпеть и предпринял кое-какие меры. Он однажды уже делал это!