Экран и Владимир Высоцкий - [80]

— Что я помню о том времени, когда учился в мастерской Михаила Ильича Ромма? О Людмиле Абрамовой? О Владимире Высоцком?

— Да. Интересно мнение об актерской судьбе или, вернее, не-судьбе Людмилы Абрамовой. Чего ей нехватило? Мужества, таланта, трудолюбия? Ведь и Владимир Семенович мог бы помочь!

— Профессия артиста — очень трудная штука! Это какое же везенье должно быть, чтобы и режиссер был хороший, чтобы и роль тебе дал, для которой ты родился, как, например, Говорухин Высоцкому роль Жеглова! А тут берешь, что тебе предлагают, стараясь изо всех сил примерить на себя неподходящую одежду… Не напрасно Георгий Милляр — самая популярная Баба-Яга нашего кинематографа, — сказал, когда ему, наконец, — в восемьдесят пять лет! — присвоили звание Народного артиста РСФСР: «Спасибо, я думал совсем не дадут, — не тех генералов играл…»

Это я о мужчинах актерах, об их трудностях. А об актрисах и рассуждать нечего: тут просто необходим режиссер, который понимал бы ее возможности, развивал бы способности, двигал бы ее вверх по лестнице. И даже роли бы иной раз переделывал бы под ее индивидуальность Поверьте, кинематограф не пострадал бы от этого, наоборот, получил бы лучших профессионалов.

Конечно, есть мужья-режиссеры, снимающие своих бездарных жен. Но разве плохо, что Инна Чурикова обрела, можно сказать, своего Глеба Панфилова? Она только при этих обстоятельствах получила, наконец, настоящие роли, воочию доказала всему миру, какая она актриса! Вот я и подошел вплотную к вопросу о Людмиле Абрамовой, ибо вопрос этот требовал небольшой преамбулы…

На нашем курсе Людмила была самая умная и самая красивая. Этот ореол ума и красоты зримо освещал ее личность, саму ее головку, похожую каким-то чудом одновременно на русскую княжну с картин Боровиковского и на греческую богиню, мраморную и прекрасную. И талантливая была, уж поверьте!

— Верю, потому что видела однажды, как она в лицах, в форме занимательного рассказа, который сочинила тут же, на ходу, показала одну из телепередач, в которой почему-то все на свете сравнивалось с грибами, даже характеры человеческие. Она так образно говорила и представляла, что мне почудилось, как вокруг так и распространяются эти грибы, разные, в разноцветных шляпках, какие-то живые и выразительные, как люди!

— Вот видите! А мне можно особенно доверить мнение о Людмиле, потому что я не только на одном курсе вместе постигал тайны актерского мастерства, но и роли играл с ней в дуэте в «Белых слонах» по Хэмингуэю. Здорово она там играла, хороша и выразительна была. Но несмотря на то, что она не раз показывала свои возможности, как актриса она все-таки не состоялась. Так бывает у нас: вредит актрисе талант и внешность, да, не дай Боже, еще если и ум есть! Боятся приглашать! Неказистой ролью стыдились обидеть, а значительных было так мало, что свои ждали подолгу. Людмила же — не из тех, кто умеет просить, она просьбу считает унижением. Что ж Вы хотите, какая ж тут карьера актрисы!

— Вы встречались в те времена и с Высоцким. Как Вы его тогда воспринимали? Какие из тех, давних песен его — запомнились? Ведь он тогда уже становился знаменитым.

— Да, мы, конечно, виделись. И я, и Женя Харитонов, талантливый, рано умерший наш товарищ, и Люся Абрамова, и Володя Высоцкий. Все мы встречались в дружеских компаниях. Молодые были, пели, шумели. Тогда Володя пел так называемые «дворовые» песни. Я придерживаюсь именно такого определения, хоть многие называют их блатными.

— Да и сам Высоцкий в письмах к Людмиле Владимировне называет их блатными.

— Ну, вряд ли у него была задача в письмах к жене классифицировать песни по видам. Назвал — и назвал! Было в песне что-нибудь такое, разухабистое, не газетное и не советско-лирическое — ну и назвал. Но если подойти к вопросу по-настоящему, то выяснится, что блатные песни намного проще, грубее, я бы даже сказал, — скучнее, — дворовых. Те — жанровые! Есть такой рассказ у Горького — «Как сложили песню». Сели люди на крылечке, поднатужились, и соединили в куплеты свои монотонные, неуклюжие фразы. Вот так, примерно, и блатные песни сочиняются, большей частью не одним человеком. Красивые же, бессмертные народные песни сочиняются не «хором», а кем-то одним, талантливым. Возьмите такие песни, как «Вечерний звон» или даже «Выйду ль я на реченьку» — ведь придется заняться трудными розысками, прежде чем выяснится, а кто же авторы? И не сразу найдете, что автор последней Нелединский-Мелецкий, а текст первой — это даже перевод с английского. Много, очень много прекрасных песен конкретных поэтов вошло в народ и перестало за кем-то числиться С Володиными песнями я тоже таким же образом сталкивался. Поют, — а чья песня? — Народная, мол. — Как же, мол, народная, ее Высоцкий сочинил! — Да, мы слышали, он поет, но думали, что это он народную исполняет! Смешно…

Прошло двенадцать лет, как отгремел, отгрохотал последний год прижизненной славы Высоцкого, а песни живы. Его личность и его песни выдержали испытание временем, что об этом говорить, это ясно. Он не принадлежит к тем поэтам, которые остаются после смерти лишь в справочнике по литературе. Дмитрий Веневитинов, — при жизни зачитывались его стихами, а теперь никто не помнит даже о чем он писал. Испытание временем — жестокая штука для многих. Но не для Высоцкого!