Экономика творчества в ХХI веке. Как писателям, художникам, музыкантам и другим творцам зарабатывать на жизнь в век цифровых технологий - [24]

* * *

Это хорошие новости. Но есть и плохие. Плюс в том, что мы можем свободно искать новые возможности. Минус – что она есть и у всех остальных. Бонус – в том, что можно справиться самостоятельно. Разочарование – в том, что это придется делать. Все становится легким только задним числом. С точки зрения тех, кто уже через все прошел, задача кажется выполнимой.

Что означает справляться самостоятельно, руководить своим профессиональным существованием в XXI веке, я расскажу в следующей главе. А теперь вот вам еще одна неприятная правда: все остальные стараются не меньше вашего. Вспомните, Ханс Эббинг говорил, что художники бедны, потому что их слишком много, – а писал он это еще в 2002 году, до соцсетей. «Может быть, Queen заработали столько денег, потому что в мире почти не было других Queen? – спросил один мой знакомый поэт. – Но сейчас таких Queen – тысячи». Ах, если бы. У Иэна Свенониуса, панка-провокатора из Вашингтона, есть песня «Шестьсот тысяч групп» (600,000 Bands):

Шестьсот тысяч групп,

И у каждой свой звук.

Каждая просит послушать ее,

Но нет, потому что сейчас играет мое.

Даже цифры Свенониуса слишком оптимистичны. Еще в 2017 году на SoundCloud лежала музыка десяти миллионов исполнителей. Только за 2016 год в Kindle появился миллион новых книг. Ежегодно во всем мире снимается по 50 тысяч фильмов, в основном независимыми режиссерами, 10 тысяч из которых подают заявки на Sundance.

Говоря о лотерее, Гринберг не шутит. Из всех книг, доступных на Kindle (а их сейчас больше 6 млн), 68 % продаются в лучшем случае по два экземпляра в месяц. Подавляющая часть из них – это самиздат, а из всех независимых авторов менее 2000 человек зарабатывают на сайте по 25 тысяч долларов в год. Sundance принимает чуть больше сотни фильмов в год. Неудивительно, что менее 3 % авторов малобюджетных фильмов снимают потом еще хотя бы одну или две картины. Из двух миллионов исполнителей на Spotify в 95 % трансляций входят едва ли 4 %. Из примерно 50 миллионов композиций (по состоянию на 2020 г.) 20 % ни разу не попадали в ротацию. Вспоминаю слова писательницы Фрэн Лебовиц: «Шансы выиграть в лотерею примерно одинаковы вне зависимости от того, купили вы лотерейный билет или нет».

Мне на ум приходит еще одна аналогия: день «Д» (D-Day)[19]. Если мало кто представляет, сколько авторов, особенно молодых, уходят из искусства еще в начале творческого пути, то это только потому, что за каждой волной, разбивающейся о берег, сразу накатывает другая. Поэтому дефицита подающих надежды авторов не существует – просто они каждый год новые. Мелвин Гиббс, бывший президент Коалиции создателей контента и знаменитый басист, при участии которого записано более двухсот альбомов, поясняет: «Тебе надоедает пахать официантом в две смены, а потом выступать в барах, поэтому ты бросаешь это дело. На твое место приходят другие». «Спросите, сколько людей хотят быть художниками – они сами как никто знают об этом, – сказала мне Сара Николь Прикетт, писательница, переехавшая из Онтарио в Нью-Йорк. – Меня не покидает ощущение, что меня в любой момент можно заменить».

Логика такого переизбытка авторов описана не только Дарвином (как борьба за выживание) и Гоббсом (как война всех против всех), но и Мальтусом – как опережающий рост населения по отношению к ресурсам. Так было раньше, и стало еще хуже: авторы отказываются вести себя так, будто к ним применимы экономические правила. Экспансия в конкретном секторе обычно соотносится с возросшим или, по крайней мере, ожидаемым спросом. Нельзя просто взять и втрое увеличить автопром только потому, что слишком много людей захотели производить автомобили. Для начала стоит узнать, как много людей хотят их водить. Но теперь художником может быть каждый кто пожелает. Получается, что опытных профессионалов сегодня очень трудно услышать, но при этом любой новичок, чудак или посредственность могут пробиться вперед. Независимо от того уменьшается пирог или нет, его все равно делят на миллион маленьких крошек. Мы приобретаем универсальный доступ ценой всеобщего обнищания.

Говорят, что сливки всегда сверху. Так ли это? В отношении вопросов доступности и переизбытка, сегодня искусство можно сравнить с миром мнений. Кто угодно может высказываться онлайн, и все именно этим и занимаются. Какие тут сливки? Вываливать все подряд, и пусть интернет с этим разбирается – плохая формула для признания в любой отрасли. Ощущение, что твои труды погребены под лавиной любительского мусора, как признаются многие респонденты, является одной из бед, с которыми сегодня сталкиваются профессионалы от искусства.

За этим феноменом стоит вот что: уверенность, что любой справится. Литературный агент Крис Пэррис-Лэмб отметил: «Большинство работ, которые я вижу, выглядят как отметка “написал книгу” в списке обязательных дел». Среднестатистический человек не станет пытаться писать симфонию, чтобы оставить свой след в истории, – говорит он, – потому что не знает нотной грамоты, но эй, ребята, мы же все способны набрать текст. Сам факт наличия инструментов, упрощающих созидательный процесс, способствует путанице качества с посредственностью». «Можно целую неделю сидеть дома и работать, используя специальный инструментарий, а потом выдать на-гора нечто профессионально звучащее, – замечает Стив Гринберг. – Но ведь так легко перепутать профессионально сделанную композицию и действительно хорошую и интересную музыку». В результате аудитория перестает ценить время и усилия, необходимые для создания по-настоящему качественного продукта.